Кей была сыта любовью. Ее готовность забыть обо всем на свете восхищала Майкла. Но сам он проголодался и прежде, чем подняться к себе, заказал сэндвичи в номер.
— Купи газеты, — попросил он Кей, — пока я возьму ключ.
Ему пришлось немного обождать: в отеле все еще не хватало служащих, хотя война уже кончилась. Получив, наконец, ключ, Майкл нетерпеливо огляделся. Кей стояла у киоска, застыв с газетой в руках. Она подняла на него глаза, полные слез:
— О, Майк! — проговорила она. — О, Майк…
Он вынул из ее рук газету и сразу увидел на фотографии отца, распростертого посреди улицы в луже крови. В человеке, рыдающем, как дитя, сидя прямо на асфальте рядом с телом, Майкл признал брата Фредди.
Он похолодел. Это чувство нельзя было назвать ни горем, ни ужасом — только холодной, ледяной яростью.
— Поднимись в номер, — сказал он Кей.
Но пришлось отвести ее к лифту за руку. В молчании оба вошли в номер. Майкл опустился на кровать и развернул газету. Достаточно было прочесть заголовки:
ВИТО КОРЛЕОНЕ СРАЖЕН ВЫСТРЕЛОМ.
РАНЕН СОДЕРЖАТЕЛЬ ИГОРНЫХ ДОМОВ, СВЯЗАННЫЙ С МАФИЕЙ.
ОПЕРАЦИЯ ПОД УСИЛЕННОЙ ОХРАНОЙ ПОЛИЦИИ.
УГРОЗА КРОВАВОЙ РЕЗНИ МЕЖДУ НЬЮ-ЙОРКСКИМИ ГАНГСТЕРАМИ.
У Майкла отлегло от сердца. Он сказал Кей:
— Отец жив. Этим сволочам не удалось угробить его.
Он вновь взялся за газету. Перечитал сообщение внимательно. Стрельба произошла в пять часов дня. В то самое время, когда он валялся в постели с Кей, сидел за обедом, смеялся на спектакле, отец находился на волосок от смерти. Его передернуло. Чувство вины было сродни физической боли.
— Надо ехать в больницу? — спросила Кей.
— Сначала позвоню, — сказал Майкл. — Узнаю, что дома. Те, кто палил в него, — смертники, и теперь, зная, что он остался жив, пойдут до конца. Не берусь даже предполагать, что они еще выкинут.
Оба телефона в особняке на Лонг-Бич были заняты, и только минут через двадцать ему удалось дозвониться. Наконец голос Санни в трубке сказал: «Алло!»
— Санни, это я, — проговорил Майкл.
— Господи, — отозвался Санни с явным облегчением. — Как мы волновались за тебя, малыш. Ты где? Ребята перевернули весь твой поганый городишко вдоль и поперек.
— Как старик? — перебил его Майкл. — Рана опасная?
— Очень, Пять пуль всадили. Но он молодцом, — почти с гордостью сказал Санни. — Доктора считают, что он выкарабкается. Слушай, сейчас не время разговаривать. Ты где все-таки?
— В Нью-Йорке. Разве Том не сообщил о моем приезде?
Санни понизил голос.
— Том попался. То-то я так беспокоился о тебе. Его жена здесь, она не знает, да и полицейские тоже. Не хочу шуметь раньше времени. Те твари, что зацапали Тома, видать, совсем рехнулись. Так что езжай сюда и держи язык за зубами. Добро?
— Ясно, — согласился Майкл. — А чья работа, знаешь?
— Естественно, — ответил Санни. — Как только объявится Люка Брази, пусть пишут пропало. Пока козыри у нас на руках.
— Через час буду, — сказал Майкл. — Возьму такси.
Он повесил трубку, думая уже о другом. Сообщение в газетах вышло три часа назад. Наверняка и по радио рассказали о случившемся. Почему же Люки Брази до сих пор нет? Неужели он ничего не знает до сих пор?
О том же думал в этот момент Том Хейген.
И Санни Корлеоне, сидя в кабинете дона на Лонг-Бич, тоже задавался именно этим вопросом.
Примерно без четверти пять дон Корлеоне закончил разбираться с счетами, представленными управляющим оливковой фирмы. Он надел пиджак и кончиками пальцев тихонько постучал по затылку своего сына Фредди, чтобы отвлечь от вечерней газеты.
— Пусть Гатто подает машину, — сказал Вито Корлеоне, — пора ехать домой.
Фредо хмыкнул:
— Подавать буду я. Паоло простудился — звонил мне.
Дон Корлеоне на мгновенье задумался:
— Трижды за последний месяц? Не стоит ли поискать водителя поздоровее? Ты подскажи Тому.
— Да ну, — запротестовал сын. — Паоло нормальный парень. Раз уж заболел, ничего не поделаешь. Что мне, трудно машину подогнать?
Он вышел. Дон Корлеоне из окна наблюдал, как Фредо перешел Девятую авеню, направляясь к автомобильной стоянке. Потом набрал телефон Тома Хейгена, но Том не ответил на звонок. Помедлив, дон позвонил по домашнему номеру в Лонг-Бич, но и там никто не подошел к телефону. Раздраженный, он вновь выглянул в окно. Автомобиль уже стоял у подъезда. Фредди опирался спиной о бампер, скрестив руки на груди. Зрелище нескончаемой толчеи у рождественских прилавков занимало его.
Дон Вито застегнул пиджак. Управляющий фирмой кинулся подавать ему пальто. Дон, невнятно пробормотав слова благодарности, вышел из конторы и стал спускаться по лестнице со второго этажа.