И сегодня, на свадебном пиру, многие юные матроны, большеротые и могучие плотью, поглядывали на Санни Корлеоне издали оценивающе и маняще. Но именно сегодня они старались зря, ибо он, невзирая на присутствие жены и трах малышей, уже наметил цель и к ней двигался. Люси Манчини, лучшая подруга его сестры, давно знала, что именно на нее имеет виды сегодня Санни. Сейчас она сидела в розовом своем одеянии и с диадемой на блестящих черных волосах рядом с невестой за свадебным столом в саду. Всю предсвадебную неделю она неудержимо кокетничала с Санни, а во время брачной церемонии, у алтаря, крепко сжала ему руку. Большего ни одна незамужняя девушка не могла бы себе позволить. Для нее не имело значения, что Санни никогда, на удастся и сравняться со своим великим отцом. Куда важнее было то, что он смел и силен в жизни и в любви. В отличие от всегда выдержанного дона, Санни часто безрассуден и вспыльчив, способен на опрометчивые поступки. Поэтому многие сомневаются, что он станет преемником Крестного отца, хоть пока и ходит в первых помощниках дона.
Второй сын дона Фредерико — попросту Фредо или Фред — был именно таким ребенком, о каком любой итальянец молит святых. Преданный, почтительный, всегда готовый исполнить отцовскую волю, он в свои тридцать лет продолжал жить в родительском доме. Невысокий и коренастый, он тоже имел фамильные черты сходства с Купидоном, но его круглое лицо под шлемом курчавых волос было некрасиво, а чувственный изгиб губ не притягивал, казался жестким. Замкнутый и суровый по характеру, Фредо был тем не менее опорой отцу. Он никогда не спорил с ним, не доставлял ему неприятностей своими похождениями или скандалами. Но и магнетизма сильного зверя, который необходим вожаку, у Фредо тоже не было, поэтому, при всех его достоинствах, никто не верил, что он унаследует отцовское дело.
Третий сын дона Корлеоне, Майкл, не приветствовал гостей вместе с отцом и братьями, а сидел за столом в самом дальнем углу сада. Но и там ему не удавалось избежать пристального внимания окружающих.
Майкл был младшим сыном дона и единственным-отпрыском семьи, который отказался признавать над собой волю всесильного родителя. Он не унаследовал и фамильных черт Корлеоне. Волосы Майкла были скорее прямыми, чем курчавыми, светло-оливковый цвет его кожи вполне подошел бы девушке, да и вообще в его внешности долгое время было что-то девичье, какая-то изысканность рисунка. Дон Вито даже встревожился было, вырастет ли его младший сын настоящим мужчиной, но едва достигнув семнадцати лет, Майкл Корлеоне рассеял беспокойство отца.
Заняв место за самым дальним столом в глухом углу сада, младший сын демонстрировал тем самым отчужденность от родителя и семейства. С ним была его девушка, коренная американка, о которой многие слышали, но никто не видел раньше. Разумеется, следуя правилам хорошего тона, Майкл представил ее всем, в том числе и собственной родне. Она не произвела на них особого впечатления: худосочна, белеса, слишком свободна в обращении и чересчур умна для женщины. Ее имя звучало чужим для итальянского слуха — Кей Адамс. Если бы она сказала им, что Адамсы обосновались в Америке два века назад и эта фамилия здесь очень распространенная, в ответ только пожали бы плечами. Ну и что?
А вот на то, что дон не уделяет никакого внимания третьему сыну, среагировали все. Раньше, до войны, Майкл был любимцем отца, и совершенно очевидным казалось, что именно его Вито Корлеоне сделает в конце концов своим преемником. Тем более, что Майкл обладал той же спокойной силой характера, тем же умением поступать определенным образом, определяя умом или интуицией как именно, чтобы окружающие невольно проникались уважением.
Но когда разразилась война, Майкл Корлеоне пошел на фронт добровольцем вопреки воле отца, поскольку дон Вито не испытывал ни малейшего желания подставлять родного сына под пули во имя чужой страны. Врачи заранее были подкуплены, это обошлось недешево, но все уладилось должным образом. Все, кроме решения самого Майкла, которому уже исполнился двадцать один год. Он поступил в морскую пехоту и отправился за океан. Дослужился до звания капитана, в бою заработал медали, и журнал «Лайф» в 44-м году опубликовал его фотопортрет с описанием героических подвигов. Когда кто-то из друзей показал журнал дону Корлеоне (никто из семьи на это не отважился), тот только пренебрежительно хмыкнул: