– Они сделали тебе больно! – вдруг перебил Орион.
Голос, неужели у него может быть такой голос? Безжизненный, холодный, словно северный ветер, и хлещущий, словно плеть.
– Но…
– Тебе, Натан! – произнёс крёстный ещё громче. – Сделали больно тому, чьё счастье для меня важнее всего на свете! Я должен был спустить им это с рук?!
– Но они могли умереть! – тоже закричал я и стукнул ладонью по дивану рядом с собой. – Умереть!
– Я бы сильно не расстроился, – совершенно безразлично хмыкнул Орион, скрестив руки на груди.
– Но… Но как же? – потрясённо пробормотал я. – Так же нельзя.
– Почему? – хмыкнул крёстный. – Почему нельзя, Натан? Им можно делать тебе больно, а мне им нельзя? Где логика?
– Но ведь они не осознают, что делают, а ты всё понимаешь! – выкрикнул я и вскочил, но Орион схватил меня за руку и потянул на себя так, что я оказался на его коленях.
– Глупый, – нежно произнёс он, обнимая меня и прижимая к себе, – разве могу я игнорировать то, что тебе было больно? Любимый мой, счастье моё, Натан, я просто не мог оставить это так. Прости, что первый раз действовал через тебя. Ты очень испугался, прости, мой хороший. Я больше не буду так делать. А ты привыкнешь. Обязательно привыкнешь ко всему этому. Тебе понравится эта сила, уверяю тебя…
– Нет! – отчаянно воскликнул я, но не смог удержаться от соблазна прижаться к нему, расслабиться в его уюте и тепле его тела, поддаться и позволить любить меня, заботиться обо мне.
Орион! Мне так хорошо рядом с ним, так хорошо! Боже, я никогда не смогу отказаться от него, я так люблю его, готов простить ему всё на свете! Никто и ничто не стоит того, чтобы отказаться от него.
– Ты привыкнешь, – уверено кивнул крёстный, целуя меня в висок. – Просто нужно время. Я тоже не сразу принял это, но потом всё станет для тебя естественным. Ты же моя половинка, ты же уже и так принимаешь это. Просто тебя смущают наносные рамки общественных устоев. Я так жалею, что не забрал тебя с самого рождения. Нужно было воспитывать тебя самому. Но тогда я бы не смог сдерживать себя все эти годы. Прости меня, малыш, я боялся причинить тебе вред. И ты хороший, такой хороший, мягкий, нежный, доверчивый. Я так тебя люблю!
Он завладел моим ртом, сразу переводя поцелуй в глубокий, сильный, но невыносимо мягкий и ласковый. Сопротивляться ему было невозможно, я расслабился и ответил, почти забывая обо всём. Лишь где-то на заднем плане крутились мысли и сомнения.
– Я тоже люблю тебя, – прерывисто выдохнул я, стоило поцелую прерваться. – Но я боюсь потерять тебя.
– Никогда, – покачал он головой. – Я всегда буду с тобой и никогда тебя не брошу. Обещаю, сокровище моё.
– Да, – я уткнулся лбом ему в грудь и вздохнул, чувствуя, как понемногу утихает страх.
Мне всё ещё было больно от осознания того, что Орион может быть таким жестоким, но я готов был простить ему это, я готов был простить ему всё и принять любым. Если он так сделал, значит, так было нужно. Просто… я буду учиться думать как он и учить его думать как я. Делать его мягче, добрее, снисходительнее. Может быть, я для этого и был рождён?
– Не бойся меня, – шепнул он, проводя ладонями по моей спине.
– Я не боюсь, – выдохнул я, прижавшись щекой к его груди. – Тебя – никогда.
– Так и нужно.
По тому, как его ладони легли на мои ягодицы и сжали, я понял, что он хочет перевести наш разговор в постель. Может быть, нужно было ему позволить, но я не мог оставить это висеть между нами недоговорённым. Нужно было разрешить всё окончательно, чтобы никогда больше не возвращаться.
Поэтому я остановил его руки, глубоко вздохнул и попросил:
– Расскажи мне всё.
– Что ты хочешь услышать? – Орион уступил и переложил руки выше, но всё равно продолжал поглаживать меня, тем самым незаметно успокаивая.
– Всё, – вздохнул я и положил голову ему на плечо. – Хочу узнать всё о том, как я родился, почему мать меня ненавидит, почему именно я, почему именно сейчас? Расскажи мне.
Крёстный немного помолчал.
– Всё это время я был один, – вдруг произнёс он, и его руки чуть сильнее сжались на моей талии. – Я так давно стал тем, кто я есть.
– И кто ты? – мой голос немного дрожал, но в остальном был твёрдым и спокойным.
– Не знаю, как тебе объяснить. Сам я предпочитаю звать себя чародеем. Колдун, как зовут нас некоторые, слишком мелко для меня. Колдун может воздействовать на других людей: на их психику и тело – а я могу намного больше. Я не ограничен одним лишь родом людским, мне доступен весь окружающий нас мир и даже что-то сверх. Всё, что ты знаешь о волшебстве и магии, в том или ином роде было постигнуто мной. Ты же понял, что я сделал все эти бальзамы и мази сам, в сотни раз усиливая действия трав и других компонентов. Я повлиял на психику этих парней, заставив их нанести себе вред, это очень легко.
– А Боб? – с замиранием сердца спросил я. – Я почувствовал что-то…
– Прости, – Орион ещё раз поцеловал меня в лоб. – Я действовал через тебя, направляя твой гнев в ущерб ему, воспользовался твоей ненавистью. Ты не виноват.
– Тебе много лет? – спросил я, внутренне сжимаясь от ощущения своей неопытности рядом с ним.
– Много. Когда я родился, люди ещё верили во множество богов. Моего наставника тоже называли богом. Он собрал нас, своих учеников, и обучил всему, что знал сам, а потом отпустил искать свой путь. Тогда нас было около сотни, но сейчас больше половины уже нет в живых. Наставник тоже погиб, я ощутил его смерть.
– И ты всё это время один? – с замиранием сердца пробормотал я.
– Иногда рядом со мной были люди, – пожал плечами Орион. – Они ненадолго избавляли меня от одиночества, но потом уходили. Ты не такой. Я хочу, чтобы ты был рядом всегда.
– Я буду, – пообещал, обнимая его крепче. – Насколько мне позволит моя жизнь.
– Ты моя половинка, – шепнул крёстный, – я отдал тебе часть себя. Ты не можешь жить меньше меня, я дал тебе так много себя…
– Что? О чём ты? – я встрепенулся и посмотрел на него очень серьёзно. – Ты хочешь сказать, что она не моя мать?
– Она твоя мать, а он твой отец, – скривился Орион, – но лучше бы они ими не были.
– Но как же… Ты сказал…
– Я нашёл способ… – вздохнул крёстный и поцеловал мои пальцы. – Я хотел создать себе идеального спутника, идеальную половинку. И несмотря на то, что это казалось невозможным, нашёл выход: позволил природе самой создать мне подходящего партнёра. Я выбрал твоих родителей. Они только поженились и были до отвращения жадными до денег. Мы заключили договор, хотя, кажется, они до самого конца не понимали и не верили. Я подготовил всё: место ритуала, благовония и зелья, которые способствовали скорейшему зачатию. Они послушно приняли их и сношались прямо там, при мне. Я ждал момента зарождения новой жизни, зарождения тебя, а потом произнёс заклинание, оторвавшее частицу моей души и поместившее в тебя. После этого мы с тобой уже не могли существовать друг без друга, и только рядом друг с другом мы будем целым. Я оставил этим людям очень много денег на твоё воспитание и уехал – нужно было создать между нами большое расстояние, чтобы не будить лишние желания.
– Что? – я только часто моргал и не мог до конца осознать.
– Мы были далеко друг от друга, а наши плотские желания и инстинкты уснули. Это можно назвать временной асексуальностью. Я не хочу никого кроме тебя, а когда ты далеко, я не хочу вообще ничего. Так же, как и ты.
– А я-то удивлялся, – пробормотал, осознав наконец-то то, что он говорит мне. – Боже, они занимались этим прямо при тебе! Это отвратительно!
– Ради тебя я готов был потерпеть это зрелище, – улыбнулся он и осторожно поцеловал меня.
Кажется, Орион переживал, смогу ли я воспринять всё это нормально. А я как-то моментально успокоился. К чему мне психовать? Я не тварь, не созданная игрушка, которую он сможет воспроизвести заново в любой момент, если я надоем, он не собирается пользоваться мной. Орион просто хочет быть рядом, любить меня. А разве это не то, чего хочу я сам?