— Называется «Как Скользкий и Жвачный „Наутилус» строили", — обреченно прогундосил академик. — Это мы с тобой, как ты понимаешь... Присутствуют и Илья Иосифович Клептоманов, и Главком ВМФ Самоудовлетворенко, и комфлота Бухарик, и остальные...
— В суд надо подать, — изрек Барашкин.
— Не выйдет, — Игорь Львович отбросил ксерокопию. — Иск не примут. А если примут, то для начала придется доказывать, что Скользкий и Жвачный — это мы с тобой. Собственными персонами. Такого позорища мне не надо.
— Мне тоже...
— Вопрос в другом. Этот писака начал накатывать на сам проект. И делает это довольно грамотно.
— Да пошел он! — В животе у главного конструктора ухнуло. Словно невидимый филин подтвердил сказанное. Барашкин поморщился и виновато взглянул на Слуцкого. — Со вчерашнего дня мучаюсь... Ни черта не помогает.
— Выпей водки, — предложил академик. — Или коньяку.
— Не хочу...
— Тогда сходи в медпункт.
— Да само пройдет! — Барашкин раздраженно сложил губы бантиком. — Что там по статейке?
— Обвиняет нас в некомпетентности.
— Ты поэтому попросил меня приволочь схемы?
— Да.
— И какие узлы он критикует?
— Все. От корпуса до электропроводки, — директор ЦКБ опять придвинул к себе ксерокопию. — Фактически мы выглядим полными мудаками. Переборки между отсеками ненадлежащей толщины, на трубопроводах ВВД[3] сэкономили, сальники валов сделаны без запаса, аварийные системы не работают. Даже тоннель аварийного люка зацепил. Посчитал, сволочь, диаметр и пишет, что человеку в водолазном снаряжении в него не пройти... Типа того, что если бы члены экипажа попытались выбраться самостоятельно, то первый же застрял бы и закупорил выход. Вот так-то...
— Это все?
— Если бы! Он даже откопал материалы предварительной стадии проекта! Там, где мы произвели перерасчет толщин переборок...
— Это была не моя идея, — Владимир Петрович помассировал левую сторону груди. Слуцкий прокашлялся.
Мысль о том, чтобы сделать переборки между отсеками потоньше, принадлежала ему лично. Таким образом академик красиво выступил перед тогдашним Президентом СССР, доложил о значительной экономии средств, полностью отвечающей политике партии и правительства. Глава социалистической «супердержавы» в вопросах проектирования подводных лодок был полньм дилетантом и инициативу директора крупнейшего в стране ЦКБ одобрил.
И работа по выискиванию «внутренних резервов» закипела, в результате чего прочный корпус ракетоносцев, аналогичных «Мценску», считали на давление в шестьдесят атмосфер, а переборки — на двадцать. Убрали лишние километры трубопроводов, изменили разветвление силовых кабелей, уменьшили размеры аварийных аккумуляторных ям, перенесли командный пост из третьего отсека во второй и наполовину сократили объем охлаждающих контуров обоих реакторов.
Апофеозом экономии средств стали отказ от второго аварийного буя и размещение единственной всплывающей камеры внутри паруса рубки.
Профессионалы были в ужасе.
На стол Слуцкому посыпались докладные записки, в которых начальники отделов выражали недоумение по поводу новых требований руководства и объясняли, что не могут проектировать «подводные склепы». Несколько инженеров отправили закрытое письмо в спецотдел ЦК КПСС, курировавший военно промышленный комплекс, в котором требовали немедленно прекратить безумный волюнтаризм академика и вернуться к традиционному конструированию.
На вверенном Слуцкому предприятии назревал бунт.
Но директор не зря тридцать лет провел на ковровых дорожках чиновных кабинетов, превратившись из подающего надежды молодого кораблестроителя в тупого и бездушного бюрократа.
Слуцкий быстро организовал несколько петиций в свою поддержку, вышвырнул из ЦКБ два десятка наиболее активных противников экономии бюджетных денег, сориентировал военпредов на исполнение указаний Генерального Секретаря ЦК Компартии Советского Союза и вместе с начальником первого отдела наложил гриф «совершенно секретно» на все без исключения документы по проекту, лишив тем самым инженеров из разных подразделений любой возможности выяснить, что происходит в соседнем отделе.
Интриговать, «осваивать» деньги и заниматься подхалимажем Слуцкий умел.
В своих докладах «наверх» академик постоянно цитировал действующего Президента СССР, ссылался на труды основоположников марксизма ленинизма и без устали напоминал о собственном многолетнем и бескорыстном служении Отечеству.
За всё это академик удостоился звания Героя Социалистического Труда, как только проектные документы утвердила государственная приемная комиссия. Опровергнуть тезисы Главы Государства о необходимости сокращения расходов на оборону никто не осмелился, хотя половина членов комиссии понимала, что они ставят подпись под техническим бредом, и выпускают набитое ракетами утлое суденышко, которое не выдержит ни одной серьезной внутрилодочной аварии.
Жизни моряков и обороноспособность страны Слуцкого не волновали. Его заботили лишь мнение членов ЦК КПСС и удовлетворение собственных амбиций.
После развала Союза академик вовремя выступил с осуждением советского режима, прогнулся перед новым Президентом, публично выбросив партбилет в корзину для мусора, и сохранил место директора «Аквамарина». Новая общественно политическая формация позволила Слуцкому принять участие в коммерции, благодаря которой существенно улучшилось материальное положение руководства ЦКБ. Академик стал негласным совладельцем десятка совместных предприятий, обеспечил неплохим заработком своих ближайших родственников и продолжил потихоньку подворовывать из бюджета, направляя деньги на дорогостоящие и заведомо провальные проекты.