Нужно было только подогреть воду и растопить печь, чтобы стало немного теплее, чем Мария и занялась.
Мальчик же, окруженный с обоих сторон стариками, сидел прямо на полу и спокойно слушал их разговоры.
- Ты млад и юн, - говорил один из старцев, которого звали Иосиф, - но ты достойный сын своего народа. Ты превзойдешь всю его боль, окунешь себя в нее и доподлинно поймешь, что ему надо, дабы жить
лучше и достойнее.
Тут уже второй, имя которого было Салеф, говорил другое:
- Ты жалок и низок, как и твой народ. Ты не можешь стать во его главе и уподобатъ себя богу или кем-то еще выше. Что думаешь по всему этому?
Мальчик немного задумался, а потом сказал:
- Думаю, вы правы оба. Только вам, - обратился он к Салефу, - недостает еще чего-то, пока не знаю.
- Хорошо, - покивали головами старики, и Иосиф обратился снова.
- Что ты скажешь, если народ попросит тебя быть их богом. Как поступишь и не осквернишь ли их веру этим?
И следом последовал второй вопрос от Салефа.
- А что ты скажешь, если сила гиенна падет тебе на руки, и ты обложишь ею весь свет людской. Не уподобишься ли господу своему в своем лице или сможешь противостоять сему заверению? Отвечай.
- Я не могу так быстро, - покачал головой мальчик, - мне надо время подумать.
- Хорошо, думай, - согласились старики и, скрестив на груди руки, начали ждать.
Мальчик поразмыслил и спустя минут десять ответил:
- Скажу вам, Салеф. Вопрос не в том, чтобы сила гиенна оказалась в руках. Важно ею правильно употреблять. А, теперь, отвечу вам, Иосиф. Сила божья не в завете людском, а в понимании жизни нашей. Это и есть удел бога.
- Хорошо, - похвалили оба старика.
- А теперь, ответь вот на что, - обратился к нему Салеф, -Как ты считаешь: кто должен подобать богу, явившемуся на небесах - люд смиренный и простой или люд облаченный волей правления?
- Отвечу, - сказал быстро мальчик, - уподобать и вверять богу должны все, а не будет этого - не спасет землю нашу боле ничего.
- Хорошо, - ответил. Иосиф, - а как распознать люд такой и такой, если он не влачит одежды оного смысла? Что скажешь?
- Скажу просто. Честен - тот и будет прост, богат же этим не будет, - поспешил сделать вывод ученик.
- Э, нет, - ответил старик, - торопишься отвечать, подумай.
- Тогда так, - не заставил себя долго ждать мальчик, - прост будет всеоружен особью малой стати, а богат -непреклонно взрастет.
- Опять спешишь, - ответил старик, - думай.
Мальчик снова погрузился в размышления.
- Богат тот - кто не злославен, а прост - тот пуще прежнего взойдет в своей умысли статной.
- Ну, что ж, - похвалил его Салеф, - это уже ближе, но еще не достоверно. Думай еще, а мы побудем сами с собой, - и они отпустили мальчика наружу.
Спустя время тот возвратился и прямо с порога бросил ответ:
- Прост снизойдет до худшего в славе своей побогаче, а оный ниспадет еще больше, если узреет смысл дела какого.
- Хорошо, но не досконально, - снова отправили его старики думать.
Мальчик долго бродил меж простых хижин и упорно вдумывался в заданный вопрос. Но ничего больше сказать не мог и, зайдя внутрь, он ответил:
- Думаю, что прост и богат не отличим, есть только нутро его, и оно о себе скажет в деле каком.
- Вот теперь, садись отдыхай, - похвалили его старики и усадили между собой на пол.
Так началась эта каждодневная учеба, переходящая из вопросов к ответу и от ответа к новому вопросу.
Много дней и ночей потребовалось для этого первостепенного образования юного наследника, явившихся в мир людской боговержцев.
Но в тот день было еще одно событие, о котором нельзя не упомянуть .
В тот день мальчик был наречен именем, опосля которое дало ему славу быть изнуренным и убиенным. И в имя его входила святость науки и окуналась высшая степень познаний тех, кто прежде узрел эту Землю и окропил ее своей святостью.
Купель была приготовлена, и старики с мальчиком прошли внутрь, где все разделись и сполна вымылись.
Затем старец усадил меньшего на небольшую возвышенность и окрестил его именем, сказавшимся Иисус. После чего мальчик был окутан в одежды и снова обронен в воду купели, но не в подогретую, а в холодную и чистую. После этого, его вновь раздели и окрестили вторично, а затем и в третий раз.
Иосиф промолвил после этого:
- Я нарекаю тебя именем Иисуса Христа и даю тебе силу божью, уподобанную всеми во веки веков и доверяю тебе вскрыть свою тайну народу своему. Не позабудь, не посрами, не богохульствуй, не наследи, не искорежь, не ублажь и не заколи рядом идущего.
Это опознание веры твоей, сверху идущей и вниз распространяющейся. Вместе со всем даю тебе ключ от неба высокого.
Смотри на него и помни всегда. Ты агнец божий, ибо им порожден, а матерью вскормлен.
Памятуй об этом и ни о чем не проси отца своего, ибо он там на небе, а ты на земле. Твой рост, твоя сила в твоем усмирении. Облачись в рясы свои и успокой души других иноверцев.
Я же вместе с этим отступаю и даю место Салефу - учителю твоему и основному провидцу.
Иосиф отступил в сторону, а его место занял Салеф, который сказал:
- Сын наш, Иисус. Возвожу тебя в ранг божий и облачаю рясы твои на тебя же, - с этими словами он одел на него одежду, - слушайся и подчиняйся, учись и надейся. Знай, что не превзойден тот, кто не умен в действе каком, а умен в другом - в способе его оглашения. И поверь себе, и поверь людям, и не дай соприкоснуться лжи твоих агнецких устов. Это люд может к этому прибечь, но боги не могут. Их удел творить добро, не искаженное телом и упряжи злого отчаяния. Нарекаю тебя именем твоего отца и даю тебе славу всевышнюю, что сотворит мир на Земле и образует для оных сущий ад. Успокой душу свою, усопшую в лете и окрести вокруг имя свое, повядшее в горести, лжи и упреке. Живи и не падай. Умолкай, но кричи. Полыхай, но не всгори. Даю тебе степень божью и упрощаю тревожность души твоей смертью окаянной в подступи влажного лета. Слушай и запоминай. Ты умрешь в лето тридцать третьего года сызнова. И будет горе твое жестоко и будешь оскорблен пламенем солнца. И люд будет рад твоей злостной управе. Отдай ему все эти грехи и оставь на земле учеников, дабы взошло семя нового роста и не уповай на милость господню отца своего. Будет больно - терпи. Будет жалко - не плачь. Станет жутко - взмолись, но не падай на колени грядуще. Имя сердца твого - не ублажь. Имя души твоей - доброта. Имя тела твого - Иисус. Грядуще - да, ниспошлет волю свою. Падет на землю звезда и укажет всем путь к новому окроплению душ, освященных тобою. Да, хранится имя твое в устах благих, и да, ниспошлется воля сия в сокровение ночи. Аминь, аминь, аминь.
После речи Салеф окропил еще раз мальчика, а затем все они вместе, взявшись за руки, вышли наружу.
Стояла ночь, и темнота окружала их белые верхние одеяния. Подлетела птица и села мальчику на плечо.
Это была голубка, прилетевшая на свет от их самих и узревшая в них солнечное тепло и сияние.
Они встали к луне и подняли вверх руки.
Прозвучали слова, касающиеся только них.
После чего они вернулись обратно, забрав с собой и птицу.
Войдя же внутрь, Иосиф сказал:
- Теперь, ты бог и ты на земле своей. Твори чудеса и твори добро людям, но сначала возложи дань этой птице. Она - это добро, улетевшее куда-то и уцелевшее от зла. Сотвори так, чтобы птица эта разошлась по всему свету и унаследовала себе подобных.
- Сотворю так, - ответил мальчик, прижимая к себе голубку.
- Сделай так, чтобы люди не измывались над нею и над самими собой.
- Сделаю, - твердо отвечал мальчик.
- Упрости себя до благого и пройди землю всю от брега до брега и не боись утратить себя, ради блага верного. Искренен тот - кто исповедален перед тобою. Но побойся хулы лживой из уст всякого, уподобящегося самому себе. Береги себя ради дела великого и отдай