В оценке народничества 70-х годов и, особенно, «Народной воли» с ее пугающим все и всякие власти терроризмом укоренялся санкционированный «сверху» взгляд С.С. Волка. Согласована с этим взглядом даже творческая, претендующая на преодоление официозных стереотипов книга И.К. Пантина, Е.Г. Плимака и В.Г. Хороса. Идеология «Народной воли» здесь представлена «смутной», «примитивной», а деятельность ее – «тупиковой»[64].
Тем не менее, и в 70 – 80-х годах выходила литература с непредвзятыми, научно сбалансированными оценками революционного народничества, – главным образом биографическая. Таковы книги А.А. Демченко о Н.Г. Чернышевском, Н.М. Пирумовой о А.И. Герцене и М.А. Бакунине, Б.С. Итенберга и В.Ф. Антонова о П.Л. Лаврове, Б.М. Шахматова о П.Н. Ткачеве, Э.С. Виленской о Н.К. Михайловском. Увидели свет биографии П.А. Кропоткина, Н.А. Морозова, Г.А. Лопатина, А.Д. Михайлова, М.Ф. Фроленко, Н.И. Кибальчича, П.И. Войноральского, А.В. Якимовой, С.Н. Халтурина, А.И. Ульянова, Н.К. Судзиловского-Русселя, замечательный труд Е.А. Таратута о С.М. Степняке-Кравчинском[65]. Должное место уделено народничеству в коллективной монографии о второй революционной ситуации в России (отв. ред. Б.С. Итенберг)[66].
После распада СССР наши историки уже не проявляют былого интереса к народничеству, как и вообще к революционному движению. Приятных исключений – что называется, раз-два и обчелся[67]. Зато в посткоммунистической публицистике (даже на страницах солидных изданий) народники стали обиходной мишенью для нападок, похожих на те, которым они подвергались со стороны их карателей, царских палачей. Впрочем, сегодняшние критики народничества идут еще дальше прежних. Показателен вывод бывшего историка КПСС Л.Н. Краснопевцева «о фактическом прочном союзе и постоянной взаимной (?? – Н.Т.) поддержке отстаивавших в сущности единый путь развития России былого дворянского самодержавия Романовых и крепнувшего в этом союзе красного самодержавия Нечаева – Желябова – Ленина». Разницу между этими самодержавиями Краснопевцев усматривает лишь в том, что «царское самодержавие стояло на почве жизни, имело в ней опору», а «рвущееся к власти самодержавие революционеров было совершенно нежизнеспособным»[68]. Дальше этого вывода идти некуда, ибо дальше, как любил говорить Г.В. Плеханов, «уже начинается комическое царство вполне очевидного абсурда».
в) Зарубежные исследования
Дискуссионный характер носит и зарубежное народниковедение. В нем издавна и доныне противоборствуют, как это было у нас до 1917 г., различные концепции: условно говоря, – консервативная, умеренно-либеральная, радикально-демократическая, марксистская.
В первое время (с конца 1870-х годов) до 1917 г. иностранные авторы писали о русском народничестве более в публицистическом, чем в исследовательском плане. Консервативные публицисты, вроде англичанина Д. Гопкинса и немца К.Н. фон Гербель-Эрмбаха (псевдоним Николай Карлович)[69], подхватили и пытались развить традицию царских охранителей, т.е. идею национального отщепенства, социальной немочи, политической вздорности и нравственной ущербности русских революционеров. Напротив, радикалы возвеличивали героев «Народной воли» как передовых людей своего времени, выполнявших исторически назревшую и справедливую задачу свержения царизма, хотя не все в условиях и способах их действий понимали и одобряли. С таких позиций выступали, например, американцы Э. Нобль[70] и, особенно, Джордж Кеннан – автор знаменитой книги «Сибирь и ссылка»[71]. Однако преобладающим в зарубежной литературе о русском народничестве было до 1917 г. не консервативное и не радикальное, а либеральное (умеренного толка) направление.
Начало ему положили французские публицисты 1870 – 1880-х годов. Первым из них по времени и значению был Анатоль Леруа-Болье. Наблюдательный журналист и ученый-историк, четырежды с 1872 по 1881 гг. приезжавший в Россию для сбора материала (владел русским языком), он с 1881 г. начал публиковать трехтомник «Империя царей и русские». Здесь шестая книга второго тома под названием «Революционная агитация и политические реформы»[72] содержит обстоятельную характеристику целесообразных, но не последовательных (как полагал Леруа-Болье) реформ Александра II, неоправданно реакционных начинаний его преемника и чрезмерно революционных действий «Народной воли».
64
65
66
Россия в революционной ситуации на рубеже 1870 – 1880-х годов. М., 1983. См. также:
67
68
«Дело» молодых историков (1957 – 1958 гг.) // Вопросы истории. 1994. № 4. С. 111. Столь же дилетантски предвзято и желчно судят о народниках Ф.М. Лурье в книге «Созидатель разрушения» (СПб., 1994), А.А. Левандовский в статье «Бомбисты» (Родина. 1996. № 4), П.Н. Зырянов в тексте гл. 21 академического пособия для студентов «История России. С начала XVIII до конца XIX в.» (М., 2000). Автор книги «„Народная воля“: идеология и лидеры» (М., 1997) Г.С. Кан открыто декларировал, что он «вполне понимает» и «в целом разделяет» «резко отрицательную оценку деятельности „Народной воли“» царскими охранителями (С. 8).
69
71
«Сибирь и ссылка» Д. Кеннана впервые увидела свет в США (журнальный вариант 1888 – 1889 гг., отдельное издание 1891 г.). В России была издана (4 раза!) в 1906 г. и с тех пор до 1999 г. на русском языке не переиздавалась. Подробно о ней см.:
72