В 70-е же и 80-е годы русские художники создали много картин, иносказательно отразивших героику и трагедию народничества. Самая выдающаяся из них (наряду с «Иваном Грозным» Репина) – «Боярыня Морозова» В.И. Сурикова, задуманная в 1881 г. под впечатлением казни Софьи Перовской. Подвиг женщины – первой в России, казненной за борьбу против самодержавия, – поразил воображение художника, и он в поисках иносказательного отклика на это событие обратился к личности Феодосии Морозовой, ибо она расценивалась тогда в демократических кругах как пример благородного и самоотверженного характера, готового скорее погибнуть, чем изменить своим убеждениям[172].
Иносказательно осуждали героев народничества и другие произведения Сурикова 80-х годов с мотивами казни и заточения («Утро стрелецкой казни», «Меншиков в Березове»), а также картина Н.В. Неврева «Смерть князя Гвоздева» (Иван Грозный убивает безвинно одного из своих подданных).
Драматизм тактических исканий народников перед выбором наиболее радикального пути борьбы за народ аллегорически изобразил В.М. Васнецов в картине «Витязь на распутье», а их силу духа и фанатическую преданность своим идеалам Г.Г. Мясоедов в картине «Самосожигатели».
Еще чаще, чем исторические сюжеты, использовался для иносказательного протеста против расправы царизма с народниками бытовой жанр. В 1870 – 1890-е годы художники сделали полицейские и судебные гонения (без политического акцента) одной из главных тем этого жанра, обличая таким образом жестокость царизма и пробуждая сострадание к его жертвам. Таковы картины «Всюду жизнь» Н.А. Ярошенко, «По этапу» В.Е. Маковского, «Этап» С.В. Иванова, «По этапам» А.Е. Архипова, «В ожидании приговора суда» К.А. Савицкого, «В коридоре окружного суда» Н.А. Касаткина, «Встреча. Приезд жены к ссыльному в Сибирь» В.А. Серова, «Конвой арестантов» С.А. Коровина, иллюстрации В.И. Сурикова к рассказу Л.Н. Толстого «Бог правду видит, да не скоро скажет».
Так почти все корифеи русской живописи 1860 – 1890-х годов выразили в своих произведениях уважительное сочувствие к героям и мученикам народничества. «Антинигилистических» картин никто из художников, сколько-нибудь известных в то время, не писал. Только В.Г. Перов в третьем варианте «Суда Пугачева» иносказательно осудил «красный» террор: если первый вариант картины (1873 г.) трактовал расправу Е.И. Пугачева с дворянами, как справедливое возмездие, то третий (1879 г.), написанный под впечатлением поворота народников от пропаганды к террору, – как неправедную жестокость[173].
Как правило, живописцы, затронувшие тогда революционно-народническую тему, изображали не деятельность революционеров, а преследование их властями (арест, суд, заточение, ссылку, казнь). Это объяснялось и цензурными соображениями (революционер в неволе был более приемлем для цензуры, чем на свободе), и политической обстановкой тех лет, когда прежде всего бросался в глаза и больше всего возмущал современников именно разгул правительственных репрессий. Но и под арестом и судом, в заточении и перед казнью «народный заступник», каким рисовали его – прямо или иносказательно – Репин, Ярошенко, Крамской, Суриков и другие, бесконечно превосходил своих врагов идейно и нравственно, привлекая тем самым симпатии общества к людям освободительного движения и к его идеалам. Глядя, к примеру, на героя картины Репина «Отказ от исповеди», зритель легко мог рассудить, что дело, ради которого ТАКИЕ люди ТАК идут на смерть, бессмертно.
После 1917 г. советские художники, естественно, сделали революционную тему главной, но, возвеличивая пролетарских революционеров, мало интересовались их предшественниками. Хотя теперь стало возможным живописать революционную (народническую тоже) героику подчеркнуто, не прибегая к иносказаниям, художественные удачи при этом были редкими – по той же причине, что и в литературе. В 1930 г. последний из могикан русской классической живописи (он же первый народный художник Советской России) Н.А. Касаткин, продолжая традицию классиков, выставил картину «Карийская трагедия», где он запечатлел нашумевшую акцию царских карателей – телесное наказание политической каторжанки народоволки Н.К. Сигиды, повлекшее за собой массовое самоубийство узников каторжной тюрьмы на реке Кара в Забайкалье[174]. Из других произведений советской живописи на революционно-народническую тему до середины 30-х годов можно выделить картину Н.И. Шестопалова «Семидесятники» и два рисунка Д.Н. Кардовского: «Убийство шефа жандармов Мезенцова Сергеем Кравчинским» и «Покушение Александра Соловьева на Александра II».
173
Подробно см.:
174
Эта картина стала «лебединой песней» Касаткина. Едва закончив ее и давая пояснения к ней в Музее революции, он умер возле нее 17 декабря 1930 г.