2.4. Лавризм
Несколько менее распространенным в народничестве 70-х годов, чем бунтарское направление, было направление пропагандистское или лавризм, по имени его идеолога Лаврова.
Петр Лаврович Лавров (1823 – 1900 гг.), как и Бакунин, родился в семье богатого и влиятельного помещика, который дружил с А.А. Аракчеевым и у которого в 1824 г. гостил Александр I – он, по семейному преданию, «приласкал годовалого малыша (знал бы царь, кто из него вырастет!)»[311]. В 1837 г. юный Лавров поступил в Артиллерийское училище (которое четырьмя годами ранее окончил Бакунин), а с 1842 г. по окончании училища преподавал в нем математику. В 1858 г. Лавров – уже полковник (напомню, что Бакунин «дослужился» только до прапорщика) и профессор Артиллерийской академии, математик столь одаренный, что знаменитый академик М.В. Остроградский говорил о нем: «Он еще прытче меня». На рубеже 50 – 60-х годов Лавров приобщился к освободительному движению, участвовал в первой «Земле и воле», сблизился с Н.Г. Чернышевским. Арестованный в апреле 1866 г. за сочинение «крамольных» стихов и статьи, он отсидел девять месяцев в тюрьме и 16 февраля 1867 г. был выслан в северную глухомань (городишко Тотьма Вологодской губернии), а потом еще в большую глушь (г. Кадников), где, кстати, он написал свои знаменитые «Исторические письма». Ровно через три года, 15 февраля 1870 г., Лавров с помощью Г.А. Лопатина бежал из ссылки и приехал в Париж, где прожил почти всю свою оставшуюся жизнь.
В эмиграции Лавров обрел не менее значимый, чем у Бакунина, круг личных связей (кроме соотечественников И.С. Тургенева, М.М. Ковалевского, Н.И. Кареева, П.Л. Чебышева, С.В. Ковалевской, – с К. Марксом и Ф. Энгельсом, П. Лафаргом и Ж. Гедом, А. Бебелем и В. Либкнехтом, Ж. Клемансо и др.), вступил в I Интернационал, участвовал в Парижской Коммуне и первым из россиян стал ее историком. К началу 70-х годов его авторитет среди европейских и, особенно, российских демократов мало уступал бакунинскому.
Внешне столь же могучего склада, как Бакунин, Лавров был полной противоположностью ему по темпераменту, – уравновешенным, осмотрительным, благоразумным, – что отразилось и в его революционном творчестве.
Тактическая программа Лаврова четко сформулирована в передовой статье 1-го номера журнала «Вперед!» за 1873 г. Статья так и называлась: «Наша программа»[312]. Основанием журнала «Вперед!» Лавров оказал русскому освободительному движению великую услугу. «Вперед!» воспринял и продолжил традицию герценовского «Колокола», положив начало революционно-народнической печати 70 – 80-х годов. Первый номер журнала вышел 13 августа 1873 г. и с той же осени начал распространяться в России[313]. «Вперед!» стал своего рода центральным органом лавризма как особого тактического направления.
С точки зрения лавризма народ в России еще не готов к революции и не сознает ни потребности в ней, ни ее возможности. Отсюда задача русских революционеров, по мнению Лаврова, заключается в том, чтобы пробудить в народных массах революционное сознание, т.е. разъяснить им, «на что они имеют право <…> к чему обязаны стремиться <…> [и] чего могут достигнуть»[314]. Лавров тоже, как Бакунин, звал народников идти в народ, но не сразу, а после теоретической подготовки: прежде чем пойти в народ, они должны «идти в науку», «должны учиться, должны усвоить вопросы, которые <…> необходимо встретятся и в проповеди, и в борьбе, и в создании нового строя», чтобы взяться за осуществление переворота уже готовыми ко всему и способными на все[315].
Итак, Лавров, в отличие от Бакунина, считал, что народники должны идти в народ лишь теоретически подготовленными и не для бунта, а для пропаганды. Многие воспринимали тактику Лаврова как более рациональную, чем бакунизм, но, с другой стороны, многих же она отталкивала своей умозрительностью, а именно тем, что в порядок дня ставилась самоподготовка революционеров, т.е. подготовка подготовителей революции. Между тем, народники (как правило, молодые, горячие) торопились уйти в народ, чтобы там, в толще народной, готовить саму революцию. Их не могло вполне удовлетворить даже учение Лаврова о «критически мыслящих личностях».
«Исторические письма» Лаврова, в которых изложено это учение, были в революционно-народнических кругах 70-х годов исключительно популярными, как «революционное евангелие», настольная и даже «подизголовная» книга[316]. Эта их популярность объяснялась прежде всего тем, как Лавров теоретически обосновал практическое стремление разночинной молодежи отдать народу свой «неоплатный долг» перед ним. Меньший успех имела идея Лаврова о «критически мыслящих личностях» как «двигателях» истории.
313
Подробно см.:
316
См.: Литературное наследие Г.В. Плеханова. М., 1940. Сб. 8. Ч. 1. С. 116;