— Да, сэр.
Но ему не стало лучше. Его тут же стошнило.
— А теперь вам надо переодеться, — сказал Трой. — Я могу дать вам рубашку и пару штанов.
— Спасибо, сэр, — сказал Бинг.
— Смерть всегда тяжело видеть, — сказал Трой, — что бы там ни говорили. Но к этому привыкаешь.
— Не тех смерть берет, кого надо! — сказал Бинг.
— Ну, не говорите, — возразил Трой. — Она довольно беспристрастна. Просто мы обращаем на нее больше внимания, когда умирают те, кому следовало бы жить.
9
Они заехали на батарею за Карен. Машину вел Лаборд. Бинг прямо заявил ему, что если он желает вернуться в Шато Валер, то пусть найдет себе другого шофера. Лаборд, поглядев в бледное лицо Бинга, не стал настаивать; он ясно представил себе опрокинутый грузовик, валяющийся где-нибудь в канаве; Лаборд чувствовал, что Бинга сейчас такая перспектива не пугает. Но его, Лаборда, она пугала.
У Карен больно сжалось сердце, когда она увидела, что за рулем сидит лейтенант, место возле него пусто и никто не выходит из машины.
— Где остальные? — с трудом выговорила она.
Лаборд кивком указал на кузов.
— Я сяду туда, — сказала Карен.
— Но это место теперь свободно, — сказал Лаборд. — Здесь гораздо удобнее.
Бинг сидел, откинувшись назад; глаза его были закрыты. Карен подумала, что он спит.
Но он заговорил — не двигаясь с места, не открывая глаз:
— Это вы, Карен? Идите сюда, только осторожней, не поскользнитесь.
Пол грузовика был испещрен красновато-бурыми пятнами. Она знала, что это, и не стала спрашивать.
— Толачьян… — начал Бинг. — Грузовик не вымыли.
— Убит?
— Да.
Машина рванулась вперед.
Бинга качнуло прямо на Карен.
— Простите! — сказал он машинально. Потом посмотрел на нее удивленным взглядом, словно она явилась сюда из другого мира. — Вы меня не поймете, Карен. Я ненавижу этого негодяя. Он убил Толачьяна.
Карен молчала. Пусть выговорится, ему легче станет.
— Я про него говорю! — Бинг показал на перегородку, отделявшую от них кабину шофера. — Немцы били по нам, как по мишеням на полигоне, — из миномета, пулеметов, винтовок, всего на свете, — а Лаборд послал Толачьяна за громкоговорителями.
— А вы могли уехать раньше?
— Конечно. Мы все сделали. Четырнадцать немцев перебежали к нам. Двое были убиты. Двенадцать достались нам живыми.
— А это много? — спросила она.
— Я думал, ни одного не будет.
— А потом что случилось?
— Не хочу об этом говорить.
— Скажите.
— Карен! Он заставил нас остаться. Мы могли бросить эти громкоговорители, понимаете? Мы можем получить их сколько угодно! Почему я не убил его? Почему?
— Тише! Он услышит.
— Ну и пусть слышит. Ничего не стоило убить его. Никто бы даже не узнал. Немецкие пули так и свистели вокруг. Но со мной всегда так — я задним умом крепок. Сейчас Толачьян был бы жив и сидел бы за рулем вместо этого мрачного кретина.
Лаборд, не останавливаясь, привел машину в Шато Валер. Люмис вышел во двор замка и принял рапорт Лаборда. Взято двенадцать пленных, убит один американский солдат; суточная ведомость будет выглядеть превосходно.
Тем не менее Люмису было не по себе. Он вовсе не хотел смерти Толачьяна, поспешил он себя заверить. Он только хотел проучить его. То, что урок кончился смертью Толачьяна, — это просто случайность, и он-то уж тут ни с какой стороны не виноват.
Лаборд не уточнил подробностей гибели Толачьяна; он ни словом не обмолвился о своем распоряжении и только сказал, что громкоговорители забрать не удалось. Бинг был слишком подавлен, чтобы опровергнуть это заявление.
Но тут пришел Иетс. Иетс все утро нетерпеливо поджидал грузовик, считал часы; он отложил свою поездку в лагерь пленных. Услышав шум въезжающего во двор грузовика, он сбежал вниз, радуясь возвращению своих людей и предвкушая встречу с Карен.
Люмис первый заметил Иетса и немедленно принял оборонительные меры. Он начал превозносить Бинга, называя его храбрецом, который должен служить примером для всей части. Восхвалял его мужество, его хладнокровие под огнем противника. Сказал, что понимает, как тяжело Бингу потерять друга, что он всячески сочувствует ему и готов сделать все, чтобы помочь ему пережить эту утрату. Может быть, Бинг хочет отдохнуть несколько дней? Пожалуйста. Может быть, он хочет получить Бронзовую звезду? Он вполне заслужил награду. Еще бы! Двенадцать пленных! Люмис лично похлопочет об этом.
— Итак, Толачьян убит… — сказал Иетс. — Как это случилось?
Лаборд торопливо стал поддакивать Люмису, забыв, что сам грозил Бингу военным судом.