Павел навернул кругов восемь вокруг бойца, прежде чем остановиться. Но каждый раз ближе пары шагов не подходил.
– И сколько стоит снарядить такого бойца?
– Не могу сказать, – пожал плечами Карло. – Князь закупил рапиры, кинжалы, клевцы и пуферы. Все остальное изготовили его мастера.
– И что, все его воины вооружены таким образов?
– Часть. Другая – похожим образом, но не с щитом и копьем, а с доброй аркебузой. К сожалению, мне не удалось ее добыть – они слишком ценятся князем. У нее длинный ствол умеренного калибра, колесцовый замок и непривычное, но удобное ложе. Все остальное – такое же. У всадников свои особенности. Но, в целом, князь все что можно старался делать одинаковым. Вот, посмотрите. – произнес он и отвернул щит. – Видите эти цифры? Это номер щита. Это означается, что он две тысячи триста сорок второй из числа точно таких же. Полностью повторяя их размер, вес, окраску и прочее. Один в один. Со шлемом и остальным тоже самое. Обратите внимание – везде стоит номер и клеймо легиона.
– Немыслимо… – покачал головой Павел IV. – Одинаковые? Совсем одинаковые?
– Да. Князь на этом особенно настаивает. Из-за чего, как я слышал, мастера долины Рейна немало возмущались. Но он платит, и они делают то, что он хочет.
– И ты нам ничего не писал?
– У меня был запрет князя.
– Запрет? Но почему?
– Он опасался спугнуть своей подготовкой врага. Что, дескать, люди Баязида сдадут его Селиму или Сулейману. Что в немалой степени позволит консолидировать силы османов. Кроме того, замирится с Египтом и привлечь его в качестве союзника. В качестве компенсации за неудобства он облачил моего слугу в воинское снаряжение своих легионеров.
– И насколько боеспособен этот… хм… легион? – с некоторым раздражением спросил Павел IV, возвращаясь на свое место.
– Он выглядит ОЧЕНЬ боеспособным, – произнес сопровождающий Карло Борромео испанец, с некрасивым шрамом через все лицо. – Походит на крепкую терцию. Но с рядом отличий. Князь не использует пикинеров, потому что у османов, да и всех прочих в тех краях нет обычая бить конницей натиском. Другой крепкой пехоты вроде швейцарцев, фламандцев, ландскнехтов и уж тем более терций там тоже нет. Местная пехота строя не знает и вооружена белым оружием или дубинками. В крайнем случае – луками. Есть и аркебузиры – янычары. Но их мало. Князь также не использует в пехоте мушкетеров. Там только аркебузиры, но с длинноствольными аркебузами. Кроме того, он включил в состав своей терции… хм… легиона, три конных отряда – конных копейщиков, рейтар и драгун с мушкетами. И артиллерию. Как он сказал – легион без артиллерии – не легион.
– Получается небольшая армия.
– Так и есть. Прекрасно снаряженная, вооруженная и подготовленная армия. А его обоз – песня. Никогда прежде я не видел такого устроения и благополучия. Как и общего порядка. Крепкая испанская терция – толпа селян по сравнению с его легионерами.
Павел IV задумчиво скосился на кардинала Медичи, который продолжал благодушно улыбаться.
– А что тебя так развеселило? – с раздражением спросил он у него.
– На днях мне стало известно, что князь предложил рыцарям Тевтонского ордена присоединится к его походу. Они отказались, сославшись на немощь и неустроение. После чего Андреас обозвал их трусами, мерзавцами и лицемерами, которые только и способны – грабить христиан.
– Вот так и сказал?
– Он сказал грубее. И теперь я смотрю на это снаряжение, слушаю и откровенно умиляюсь недальновидностью ландмейстера. Ему для полноты картины осталось только какую-нибудь бучу затеять на границе с Московией, чтобы окончательно втоптать репутацию ордена в дерьмо.
– Проклятье! Почему мне об этом не сообщили?!
– Потому что я сам узнал только сегодня утром. Да и то – из третьих рук. Эта новость распространяется купцами. Сам орден молчит и делает вид, что ничего не произошло.
– Какова цель похода князя? – обратился Папа к Карло Борромео.
– Антиохия. Во всяком случае он так говорит.
– Врет! – с раздражением воскликнул французский кардинал.
– Почему?
– Патриархи востока с прошлого года крайне возбуждены и активны. Сулейман их не трогает, опасаясь вызвать раздражение и без того буйных подданных. Это явно не спроста.
– Освобождение Антиохии само по себе значимое событие. Если они заранее прознали, то…
– Нет, – перебил французский кардинал. – Они явно что-то затевают.