— Герр де Лонэ, а зачем вам медник? Я сам могу это сделать. И денег не возьму, тем более что материал ваш. Мне самому это просто до жути интересно!
— Мастер, разве вы работаете с медью, а не с железом? — удивился я.
— С медью мне тоже доводилось работать, герр риттер, — ответил погрустневший кузнец. — Вы благородный человек и наш спаситель, я доверюсь вам.
Рассказ Карла оказался довольно любопытным. Вообще-то, при рождении его назвали Шарлем, а на свет он появился в городе Безансон, в графстве Бургундском — не путать с соседним герцогством Бургундским — называемым также Франш-Конте, входящем в королевство Бургундское, или, по-другому, Арелат (территория эта в XXI веке находится на юго-востоке Франции), трон которого в прошлом веке перешёл к Германским императорам, так что хоть родным языком Шарля и был французский, точнее, его бургундский диалект (вот откуда странный акцент!), но сам он себя французом не считал.
Начало истории Шарля-Карла напоминало сказку Шарля Перо про Кота-в-Сапогах. Жил был, нет, не мельник, а медник Франсуа Комо́, и было у него три сына. И всё у того медника было хорошо, мастерская в Безансоне процветала, сыновья успешно учились медницкому делу (хотя Шарля больше влекло к работе с железом, особенно к изготовлению оружия и доспехов) и помогали отцу в работе. Но когда Шарлю исполнилось двенадцать, умерла его мать. Отец после смерти жены с горя запил, спьяну упал в реку, да и утонул.
Старшие братья, уже женатые, сразу прибрали к рукам мастерскую и отцовский дом, а младшего брата за то, что был любимцем отца (а может и под влиянием своих половин), выкинули на улицу в чём был и без гроша, не дав не то что осла, а даже кота.
На этом сходство со сказкой заканчивалось. Маркизом и мужем принцессы Шарль не стал, зато и судьбы бездомного бродяги сумел избежать. Его подобрал родич, кузен его матери, и поселил в своём доме, взяв в подмастерья. А так как дядюшка был кузнецом, работавшим как раз по железу и специализировавшимся на оружии, да не просто кузнецом, а синдиком соответствующего цеха, Шарль искренне счёл себя везунчиком и принялся за работу в дядюшкиной кузне, впитывая новые знания и навыки.
В общем, шесть лет всё было неплохо, не считая того, что дядюшка несколько раз пытался подсунуть Шарлю на подпись какие-то документы, которые, по его словам, должны были облегчить вступление племянника в цех кузнецов-оружейников. Но Шарль, приученный поступком родных братьев к осторожности, отговаривался неграмотностью (что было неправдой, так как родители научили его чтению, письму и счёту, но дядюшка этого не знал), и предлагал позвать понимающих в таких делах людей, священников, к примеру, или синдиков цеха медников, после чего дядюшка сразу сворачивал разговор на другие темы.
В конце концов, он совершенно случайно подслушал разговор дядюшки с каким-то неизвестным типом, предположительно из судейских, и узнал, что почтенный господин синдик и не помышлял делать из племянника мастера, а собирался закабалить его в «вечные подмастерья», повесив на него в городском суде в виде долга стоимость проживания в его доме, кормёжки за его столом, покупавшейся растущему парню новой одёжки и обувки, обучения ремеслу. За всё это Шарль и правда не платил ни медяка, считая, что дядюшка делал это по доброте душевной, да и он вполне отрабатывал крышу над головой, еду и прочее в дядюшкиной кузне.
Узнавший о дядюшкиных планах Шарль не испытывал ни малейших иллюзий насчёт того, на чью сторону встанут судьи в споре между богатым синдиком и бедным подмастерьем, и понял, что надо побыстрее рвать когти из родного Безансона. Однако просить милостыню по дорогам не хотелось, и парень забрался в дядюшкину кубышку — тайник, где она хранилась, он случайно отыскал незадолго до этого. Позаимствовав оттуда некоторую сумму, он также из кузни прихватил боевой молот, топор и нож, напоминавший кинжал, а также связку метательных ножей. Все это железо могло пригодиться для защиты от разбойников и хищных зверей. Хотел было взять ещё и меч, но раздумал. Этому оружию его никто не учил, а разрубить противника топором или расплющить башку молотом шансы были, силой его Бог не обидел, ну а ножи он вообще метал с малолетства.
— Вы только не подумайте, мессер де Лонэ, — сказал Комо́, — я не вор какой! Я взял только обычную плату подмастерья за шесть лет, дядюшка то мне ни медяка не платил. Хотя, в том тайнике намного больше денег было, но я их не тронул. А оружие из кузни я сам сковал из остатков.
Понимая, что, несмотря на его честность, в Безансоне, да и во всём графстве Бургундском ему ничего не светит кроме виселицы, Шарль навострил лыжи на север, в герцогство Лотарингию. Но и там не задержался, опасаясь, что лотарингские власти могут выдать его южным соседям, да и вообще, в Лотарингии было слишком близко до родных мест, и был риск нарваться на знакомых. Так что он добежал до Саарбрюккена, где решил осесть, рассудив, что город достаточно далёк от Безансона, местные графы не имеют никаких дел с властями Франш-Конте, земляки сюда вряд ли доберутся, а если и доберутся те же купцы на ярмарку, то встречи с ними легко избежать — достаточно не посещать торговые ряды в ярмарочные дни, так же как таверны и прочие подобные заведения.