Другой, примерно одного возраста с императором, стоявший перед ним, был здоровяком со светлыми глазами и золотисто-рыжеватыми волосами, свидетельствовавшими о том что в нём течёт кровь жителей Готских Климатов[2]. Одет он был в шёлковую придворную одежду с богатой золотой вышивкой, и производил впечатление рубаки и жизнелюба. Глядя на него, далеко не сразу можно было разглядеть в этом любителе охоты и тонкой кухни одного из влиятельнейших государственных мужей Империи.
Это был севаст[3] Иоанн Каматир. Род Каматиров не принадлежал к самым древним в Империи, он был довольно молодым, насчитывая немногим более трёх веков, впрочем, как и вся высшая знать при нынешней династии. Каматиры поднялись вместе с династией Комнинов, оттеснив прежних вельмож, растерявших богатство и влияние в смутные времена предыдущего столетия, что наступили после императора Василия II Болгаробойцы, прозванного так за свирепость в войнах с Болгарией.
Конечно, возвышению семьи Иоанна сильно способствовало родство с императорской семьёй, с которой Каматиры связались выгодными браками. Но Иоанн занял должность логофета дрома[4] отнюдь не только за родство с Василевсом. Ведая внешними делами Империи, он оказался на своём месте, проявив немалую энергию и старание. Во всяком случае, сеть шпионов, раскинутая им в странах Европы, Азии и Африки, а также послы, регулярно отправляемые к христианским, мусульманским и языческим властителям, исправно поставляли разнообразные сведения в Константинополь.
Между ними стоял прямоугольный столик на низких изогнутых ножках. На большом серебряном блюде горкой возвышались фрукты: гроздья винограда, инжир, гранаты… Рядом в небольшой и глубокой чаше, наполненной мёдом, покоились кусочки дыни, которые следовало подцеплять специальной двурогой вилкой из серебра. Кувшин был полон вина, здесь же стояли два кубка, выполненных из стекла, оправленного в золото с самоцветами. Один из них был наполовину полон.
— Ну, выкладывай! — обратился к Иоанну император, протягивая руку к кубку. — Я же вижу, что у тебя припасено для меня что-то интересное.
— Божественный Василевс как всегда проницателен, — учтиво поклонился Каматир.
— Иоанн, хоть здесь обойдись без лести и церемоний, — поморщился Мануил, возвращая кубок, в котором вина стало на пару глотков меньше, на прежнее место. — Мне их и без того хватает во дворце и в городе, но у себя, наедине, не хочу терять на них время. Император, конечно, раб церемониала, но и рабам надо давать отдых.
— Например, на войне, — улыбнулся Каматир.
— Да, на войне, — мечтательно протянул император. — Там всё куда проще и свободнее…
— Да и безопаснее, — снова улыбнулся логофет дрома.
— За что я тебя ценю, Иоанн, — вернул улыбку император, — так это за умение сочетать образ почтительного слуги с откровенностью. Редкое искусство… Ладно, к делу. Что там за новости?
— Довольно любопытные, — сразу посерьёзнел Каматир. — И неожиданные. Они касаются крестового похода латинян.
При этих словах Мануил помрачнел. Латиняне… Та ещё заноза в заднице Византии, если честно. Нет, нельзя сказать, что император ненавидел латинян, да и довольно странно было бы ждать таких чувств от сына венгерской принцессы и мужа свояченицы германского кайзера, дочери графа фон Зульцбах, приходящейся родной сестрой жене того самого Конрада Третьего, который сейчас собрался в этот крестовый поход. Опять же, на службу к императору ромеев поступило много западных рыцарей, это началось ещё при его отце, и доверия к ним, откровенно говоря, у него было куда больше, чем к собственной знати, погрязшей в интригах и заговорах.
Латинские купцы не жалеют денег на щедрые подношения и выгодные займы под символический процент, в обмен на льготы от императора, ограниченные сроком его царствования. У его наследников их придётся выпрашивать по новой. Это не местные скопидомы, из которых добровольно и обол[5] не выдавить. Да и вообще, императору импонировали рыцарские обычаи Запада, как воин он чувствовал с ними некое духовное родство.
Всё это было. Но было и другое. Императора частенько выводило из себя отношение свысока у этих немытых невежественных варваров, к подданным Империи — цивилизованным людям, унаследовавшим культуру Эллады и Рима. И не только у пропахших конюшней и псарней безграмотных графов и баронов, но и у низкорождённых торгашей из западных городов, которым такое уж совсем не по чину! Да и их духовенство, упёршееся в вульгарную латынь и редко знающее греческий, ненамного лучше. И это даже не касаясь нежелания латинян последние два с половиной века признавать ромейских Василевсов законными наследниками императоров Рима! Таковыми они объявили германских королей — варваров и узурпаторов. Наглость какая! А ведь пришлось смириться и признать, чтобы не увеличивать и без того многочисленные внешние проблемы Империи!