И правда, чего это я? Для полноты картины не хватало ещё дочку кузнеца назвать мадемуазель. Совсем забыл, что в 12 веке такие обращения ещё не приняты.
— Да я вот, Роланд, пока мы ехали в Клермон сегодня днём, всё думал, что не хватает чего-то для общего обозначения мужчин, женщин и незамужних дев. Наверное, святой Януарий мне присоветовал. Вот и придумал, что к мужчинам можно обращаться как месьё, к девушкам — мадемуазель, а к замужним женщинам — мадам. Как думаешь, будут пользоваться популярностью такие обращения?
— Хм, даже и не знаю, что сказать. Ты не только память потерял, но ещё, похоже, у тебя и мозги повернулись куда-то не туда. Ты только пока никому того, что сейчас рассказал мне, не говори, а то… А то мало ли что.
Мы как раз подошли к дому Кристиана Бремонта, который в это время на заднем дворе за что-то поносил своего молодого слугу. Оказалось, за то, что тот недостаточно хорошо вычистил наших с Роландом лошадей.
—А-а, вернулись, — протянул он, улыбаясь. — Ничего не купили?
Роланд тут же, не успел я и рта раскрыть, принялся живописать мои подвиги, начиная от поимки вора и заканчивая победой над Демоном Африки, благодаря чему я разбогател на целых двести денье.
— Симон, вот уж от кого, от кого, а от тебя я таких подвигов не ожидал!
Что значит не ожидал, про себя возмутился я. Это что же, Симон де Лонэ какой-то лузер, получается? Или что он имел в виду?
— Вот теперь я вижу, что ты достоин носить славную фамилию де Лонэ., — тем временем продолжал расхваливать меня Бремонт. — О, да у тебя и новый меч?! И нож!
— Причём достался меч Симону задаром, — опять влез довольный, словно это его только что хвалили, Роланд. — Дочка оружейника Форжерона оказалась той самой девицей, у которой вор подрезал кошель, и мастер за это подарил Симону прекрасный меч.
— Форжерона? О да, это хороший мастер, я бы даже сказал, лучший на всю Овернь, у меня тоже есть меч его работы. А отцовский куда денешь?
— Э-э-э… Пока ещё не придумал. Пусть пока при мне будет.
— И то верно, лишний клинок помехой не станет. А этот дозволишь ли оценить?
Я вытащил меч из ножен, протянул Бремонту. Тот с видом знатока дотошно осмотрел оружие, от клинка до навершия черенка, затем крутанул меч несколько раз, словно рубя в капусту недругов, отчего нам даже пришлось отступить, и довольно поцокал языком.
— Хорош меч, уверен, он срубит не одну сарацинскую голову, — сказал Бремонт, возвращая мне оружие. — А теперь к столу!
Ужин и впрямь оказался не в пример сытнее и разнообразнее обеда. Бригитт, оказавшаяся приличной поварихой, подала на стол запечённого кролика в винном соусе, фаршированных цыплят, запечённые перепелиные яйца, копчёную рыбу, рыбный пирог, ну и неизменные сыр и вино. Было и блюдо с ещё зелёными и, как оказалось на вкус, кисловатыми яблоками. Уж лучше бы дали им нормально дозреть. Зелени тоже хватало, она шла к кролику и цыплятам, но и так её можно было брать с отдельного блюда.
Когда мой живот оказался так набит, что пришлось распускать тесёмки на штанах, я, глядя на стоявший передо мной стакан с вином, мечтательно произнёс:
— Эх, кофейку бы…
— Кофе? — оживился Бремонт. — У меня есть небольшой мешочек этих пахучих восточных зёрен, привезённых ещё из того самого похода. Причём уже обжаренных. Я пробовал кофе по пути в Иерусалим, мне этот напиток не понравился, слишком уж горек. Хотя, я слышал, сарацины добавляют в него верблюжье или козье молоко. Готовить кофе в моём доме никто не умеет. А ты умеешь?
— Да тут ничего сложного. Если зёрна уже обжаренные, их нужно мелко, очень мелко растолочь, небольшую металлическую ёмкость прогреть на огне, после чего положить в неё, к примеру, две маленькие порции кофе, и налить двести мил… хм, залить всё это кружкой воды. Варить на медленном огне, пока не закипит и не поднимется пенка. После этого напиток можно перелить в кружку и, дав немного остыть, медленно пить.
Роланд снова пялился на меня, как на какую-то диковинку, и я тихо шепнул: «Святой Януарий», после чего он с понимающим видом кивнул. А Бремонт между тем распорядился, чтобы кухарка приготовила зёрна кофе и ступку с пестиком. И следом за мной он и Роланд отправились на кухню, чтобы посмотреть, как я буду готовить любимый напиток султанов и прочих шахов. Честно сказать, в прошлой своей жизни этим делом я занимался один-единственный раз, в гостях у знакомых, сам напросился из интереса, готовя кофе под их чутким руководством, а ещё пару раз видел, как это делают, и зёрна мололи не пестиком, а в специальных мельничках. Но это не помешало мне через четверть часа презентовать три чашечки пахучего кофе. Я в свою чашку добавил только кусочек тростникового сахара, а Роланд и приютивший нас шевалье Бремонт ещё и молока себе подлили.