Поводья наших лошадей мы отдали Полю, ставшему на какое-то время оруженосцем сразу для нас троих. Под ним тоже была лошадка из конюшни Бремонта, и сам он вырядился пусть и не так ярко, как хозяин, но тоже привлекал внимание встречных девиц, которых одаривал снисходительной улыбкой. Мы расположились поближе к воротам собора. Поодаль толпились пешие воины с щитами и копьями, не имевшие денег на лошадей, а также простолюдины Оверни, тоже, по словам комментировавшего происходящее Бремонта, решившие отправиться в крестовый поход. Вооружены последние были чем попало. Кто-то мог похвастаться топором или чем-то вроде секиры, а кто-то пришёл вообще с вилами — прообразом тех вил, которые были в моём будущем, или просто посохом. Были и женщины с детьми, но эти явились чисто поглазеть, заняв место на самом краю площади. Среди них я заметил и Тибо Форженора, рядом с которым стояла Беатрис. Меня они пока не видели.
— Смотри!
Я оглянулся в сторону, куда указывал Роланд. Ах ты ж… Это был не кто иной, как маркиз Альфонс Лиможский со своим дружком Жоффруа и оруженосцами. Они тоже увидели нас, и лицо моего вчерашнего противника перекосила презрительная ухмылка.
Вот же скотина! Я невольно стиснул рукоять меча. Хотелось снова вызвать мерзавца на дуэль, но не здесь же. Да и искуснее он меня в фехтовании на мечах, что уж тут врать самому себе. Может быть, со временем, когда к имевшимся в подсознании навыкам Симона добавятся и мои наработки владения мечом, я и брошу вызов этому подлецу, пока же придётся с этим обождать. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как лишь гордо вскинуть подбородок и сделать вид, что Альфонс и его дружок меня совершенно не интересуют.
— Его Сиятельство! — пронеслось по толпе.
На площадь въезжал кортеж верховых, во главе которого следовал богато одетый всадник. Молодой человек, которому не дашь больше двадцати лет, выглядел настоящим стилягой этого времени. Игнорируя кольчугу, но всё же при мече, он был одет в расшитую бисером котту. С шеи его свисала толстая золотая цепь с медальоном. Верхней одеждой, несмотря на более чем тёплую погоду, служило ярко-синее сюрко. На круп лошади свисал длинный, малинового цвета плащ-мантель, подбитый мехом горностая. Голову его украшал богато украшенный чепец с золотого цвета ободом с вкраплениями цветных каменьев — своего рода корона. А на ногах, что меня окончательно добило, красовались самые настоящие сапоги. Красные сапоги, небось даже сафьяновые, как у какого-нибудь русского князя типа Святослава Игоревича. Если судить, конечно, по картинкам и описаниям летописцев. Так вот ты какой, северный олень! То есть Его Сиятельство граф Гильом VII Молодой.
И в свите у него ребята подстать: молодые, румяные, кровь с молоком, богаты одетые, хотя цепи, в отличие от сюзерена, у них не золотые, а серебряные. Или золотые, но размерами поскромнее.
Граф остановил коня у входа в собор, перед каменным крыльцом, отдав поводья оруженосцу, и тут Бремонт потянул нас за собой. Мы скорым шагом приблизились к графу, когда он уже собирался взойти на трёхступенчатое крыльцо и проследовать внутрь собора.
— Ваше Сиятельство!
Бремонт низко поклонился, и мы с Роландом тут же последовали его примеру. Как-то непривычно было кланяться этому молокососу, но куда деваться, он наш сюзерен. Да и мы с Роландом примерно его ровесники, я-то, во всяком случае, внешне.
— А, старина Кристоф, — улыбнулся граф. — Рад видеть тебя в здравии. Ты тоже собрался в поход бить неверных?
— Увы, Ваше Сиятельство, здоровье не позволяет мне составить вам и другим честным рыцарям компанию. Но я хочу представить вам вот этих молодых людей. Это сыновья моих боевых товарищей Винсента дю Шатле и Франциска де Лонэ — Роланд и Симон.
— Симон де Лонэ? — приподнял бровь граф. — Не тот ли вы безумец, что заплатил штраф моему егерю за браконьера?
Однако… Я-то был уверен, что егерь эти деньги прикарманит, в лучшем случае поделив их со своими подельниками, а он вон каким честным оказался. Или он не всю сумму сдал? Может, убитый олень стоит дешевле? Но не спрашивать же у Его Сиятельства, сколько денег ему или его казначею отдал егерь.
— Да, это я, Ваше Сиятельство, — изобразил я не очень глубокий поклон.
— Судя по вашему виду и виду вашего друга, вы не так богаты, чтобы платить такие штрафы за каких-то незнакомых крестьян. Не думаю, что с собой у вас много денег.
Я со вздохом пожал плечами, мол, что поделать, наши отцы — не купцы. Хе, даже в рифму думаю.
— И вы, шевалье, выходит, собираетесь защищать в южных землях честь своих родов?
— Да, так и есть, — ответили мы с Роландом одновременно.