Долф облегченно вздохнул. Можно возвращаться.
Вперед протиснулся Йоханнес.
- Я хотел бы взять на себя подготовку к обратному путешествию, - попросил он.
Один из знатных всадников недобро всматривался в лицо монаха.
- Так ты из тех проходимцев, что заманили детей в Геную? - с угрозой в голосе спросил он. - У меня приказ арестовать его. Эй, люди, хватайте его!
Долф не разобрал половины сказанного, но он быстро оценил ситуацию, когда двое вооруженных людей бросились к Йоханнесу.
- Скажи им, чтобы отпустили Йоханнеса, он нужен нам всем, - попросил он Леонардо.
Леонардо принялся уговаривать своих соотечественников, и дело закончилось пожизненным изгнанием Йоханнеса за пределы Генуи и окрестных земель, где ему запрещалось появляться под страхом смерти. Йоханнес качнул головой, словно сбросил с себя тяжелый груз, и расплылся в улыбке.
- Где Ансельм? Вы и его хотите выгородить? - с издевкой спросил Леонардо.
Долф подавленно молчал, вместо него ответил Петер:
- Мы убили его.
В голосе его звучало столько ненависти, что Долф невольно содрогнулся, однако Леонардо продолжал тем же шутливым тоном:
- Негодяй заслужил, чтобы его растерзали. Надеюсь, вы проделали это не торопясь.
Всадники удовлетворенно кивнули, повернули лошадей и тронулись в обратном направлении. Зрелище тысяч своенравных оборванцев, как видно, пришлось генуэзцам не по душе.
- Где же Хильда? - спросил Долф, заметив отсутствие девочки.
- Герцог Генуэзский пожалел ее и оставил у себя при дворе, - беспечно отозвался студент и добавил: - Весной он пошлет гонцов к отцу Хильды, графу Марбургскому, ее будущее решится.
- Бедная Хильда, что же она сама говорит об этом?
Леонардо удивленно поднял брови:
- А что она может сказать? Она радоваться должна: не придется больше перевязывать гнойные раны, спать на соломе. Со временем найдется знатный жених, если не здесь, так при дворе отца. Думаю, о ней не стоит беспокоиться.
- Ей было хорошо с нами, - негромко ответил Долф.
- С этой ватагой разбойников? Да полно тебе…
«Может быть, и прав Леонардо, так будет лучше для нее?» - в сомнении думал Долф.
- Не собирается ли герцог сделать что-нибудь для других детей благородного происхождения? - поинтересовался он.
- Нет, он узнал, что это всего лишь потомки мелких рыцарей, и потерял к ним всякий интерес.
Долф пожал плечами. Нет, не привыкнуть ему к непреодолимым преградам, разделявшим средневековое общество.
Неужели крестовый поход окончен? Долф ошибался и на этот раз. Будь на месте этих обманутых детей его современники, они бы воспользовались первой же возможностью вернуться домой и одним махом покончить со всеми мытарствами. Но эти ребята, по крайней мере большинство из них, думали иначе. Не возвращаться же в Германию, где земля мокнет под дождем, зимы долгие и холодные, где их снова ждет постылая нищета.
Еще до полудня из города потянулись длинной чередой подводы. Чего только не было в них - хлеб, зелень, фрукты, старая одежда и стоптанная обувь, покрывала, иконки и распятия. Для кого-то старый хлам, а для ребят - настоящие сокровища. Прибывшая на подводах охрана и монахи наблюдали за дележом присланного. Во все глаза смотрели они на юнцов, вознамерившихся завоевать Иерусалим. Они ожидали увидеть маленьких, фанатично верующих святош, а вместо этого перед ними предстали крепкие, мускулистые сорванцы в лохмотьях, а то и почти нагишом; их лица почернели от загара, кожа задубела от ветра, волосы выцвели на солнце, взгляд горел решимостью.
Жители Генуи мечтали теперь только об одном - поскорее отделаться от многотысячного детского воинства - и были весьма признательны отцам города за принятые ими предосторожности, которые помогли удержать детей подальше от городских стен.
После того как подводы скрылись из виду и каждый из ребят получил свою долю, Долф с помощью Йоханнеса, Франка и Петера начал приготовления к обратному пути, но тут же столкнулся с противодействием. Особенно ратовали за продолжение похода командиры отрядов.
Неужели еще не верят, что Белокаменный Город лишь сказка, которая не сбудется никогда?
- Ни за что не пойдем назад, - заявил Петер и тут же присоединился к бунтующим охранникам. - Чего мы там не видали? Нет, домой нас не заманишь.
- Нет у нас дома, - решительно подтвердил Карл.
- Не хочу больше просить милостыню на улицах, - вставила свое слово Марике.