«Один из главарей похода? - задал себе вопрос Долф. - Но кому пришла в голову эта безумная затея? Сегодня я уже видел двух монахов - они сопровождают того парня в белом, которого трудно не заметить. Теперь один из них делает смотр растянувшейся колонне, словно генерал своим войскам перед боем. Что-то вчера его не было видно возле ребенка, замертво упавшего на дороге, а ведь как раз там должен был находиться этот человек!»
Теперь, когда он наконец опустился на траву и нескончаемое шарканье босых ног больше не мешало ему думать, вопросы снова подступили к нему. Захотелось проникнуть в самую суть тайны, которая окутывала этот загадочный поход. Кто лучше объяснит ему все это, нежели Марике, которая наверняка здесь с первого дня?
Едва они снова тронулись в путь, он взял девочку за руку и начал:
- Когда вы отправились из Кельна?
Пришлось повторить вопрос трижды, прежде чем она поняла его и захихикала, в точности как девчонка, которой показалось, что учитель на уроке сказал что-то очень забавное.
- Как странно ты разговариваешь, - переменил он тему.
- Так я же не отсюда.
- Это верно.
Кельнский диалект Марике больше походил на его родной нидерландский язык, нежели выспреннее старогерманское наречие, на котором изъяснялся Леонардо. Несмотря на то что девочка произносила слова с какими-то странными, клокочущими призвуками, к которым нужно было привыкнуть, он легко перенял от нее эту манеру, и разговор быстро наладился.
- Так когда же вы ушли из Кельна?
- До Троицы десять дней оставалось.
- А почему вы тронулись в путь?
- Николас принес нам весть. Он говорил так красиво, прямо заслушаешься!
- Николас?
Это имя он уже слышал.
Девочка махнула в сторону удаляющейся колонны.
- Николас слышал ангелов небесных, - благоговейно произнесла она, - они говорили с ним и возвестили ему Божью волю.
- Значит, ангелы повелели Николасу собрать целую армию ребят в поход? - недоверчиво переспросил Долф.
Марике согласно кивнула.
- Случилось чудо, - снова встрепенулась она, - правда, правда, я сама видела.
- Видела, как Николас разговаривал с ангелами?
- Нет, не то, я видела, как Николас проповедовал на Соборной площади в Кельне.
- И что же?
- Мы приняли крест и пошли за ним. И городских детей много было, и из окрестных деревень, красиво так…
- А теперь, значит, уже не так красиво? - спокойно продолжал Долф.
Он встретил вопросительный взгляд девочки.
- Ну так как, тебе это по-прежнему нравится? - повторил он свой вопрос. - Может быть, путешествие оказалось совсем не таким, как ты мечтала, и ты жалеешь, что сбежала из дому?
Она поняла только его последние слова.
- У меня нет дома.
- А в Кельне?
- В Кельне тоже нет - я сирота…
Долф опешил. Может ли статься, что эта хорошенькая девчушка с таким нежным лицом - сирота, отверженная всеми нищенка, которая бродяжничает на улицах большого города. Никто не заботится о ней, никому нет дела, на что она живет. Даже представить себе трудно.
- Heyжто у тебя нет отца, нет семьи?
Марике покачала головой.
- А мама?
- Умерла.
И впрямь сирота, забытый всеми ребенок. Ничего удивительного, если ее потянуло за Николасом, который наобещал им золотые горы.
- Так что же ангелы возвестили Николасу? - продолжал допытываться он.
- Господь приказал ему собрать под свои знамена столько детей, сколько он сможет. Одних только безгрешных детей. Господь укажет им путь в Святую землю - сначала через высокие горы, а потом по морю. И море расступится, едва Николас возведет руки, а мы пройдем по воде, даже не замочив ноги, не погружаясь в нее. Николас приведет нас в Иерусалим.
- Но там же турки!
- Бог направил нас туда, Бог и защитит нас. Он поразит сарацин слепотой и опалит их молниями. Он повелит земле расступиться и поглотить этих неверных, эти исчадия ада. А мы навеки пребудем в прекрасном белокаменном Иерусалиме, и никогда больше мы не будем терпеть голод и холод. Вечное блаженство ожидает нас там. Мы уберем цветами гроб Господень, позаботимся о святых местах. Пилигримы всегда найдут у нас кров и еду.