- Гони обратно, - бросил Долф, - а я пока тут осмотрюсь.
- Чего тут смотреть? - Франк удивленно поднял брови. - Ротвайль - это тебе не Кельн.
- Согласен, но мы с тобой находимся все-таки здесь, а не в Кельне, - с улыбкой ответил Долф, и Франку печем было возразить.
К этому времени Долф с легкостью объяснялся на древнeгерманском наречии, ведь с утра до вечера он только и делал, что говорил на нем, и потому без колебаний отправился в экспедицию по средневековому Ротвайлю. Город выглядел именно так, как он его себе и представлял: запутанные кривые улочки, кое-где соединенные переброшенной над ними аркой. Кварталы ремесленников, которые занимались своим делом прямо на улице под навесом.
Время близилось к семи часам вечера. Многие горожане сидели за трапезой, хотя народ по-прежнему заполнял улицы, столь узкие, что четверо прохожих уже создавали видимость людского скопления.
Люди таращили глаза на Долфа - его джинсы, свитер, обувь из кожезаменителя привлекали всеобщее внимание.
Но главное - выражение лица, которое никак не подходило человеку средневековья. Нищие хватали его за рукава, выпрашивали милостыню. Вид их был ужасен.
Калеки, слепые, увечные… Долф, содрогнувшись, ускорил шаг - ему нечего было подать им. Ноги сами привели его на улочку ювелиров и оружейников, и, завороженный, он застыл у входа в одну из лавок. Собственный нож Долфа, который и теперь торчал у него за поясом, сослужил ему за эти две недели хорошую службу. Но можно ли вообразить что-нибудь более прекрасное, чем этот богато отделанный кинжал в кожаных ножнах?
Он спросил оружейника о цепе. Кинжал стоил двадцать серебряных монет. Долф вздохнул. У него не было ничего.
А что, если…
Он вспомнил про кошелек с деньгами, засунутый в задний карман джинсов. Как же он сразу не сообразил! За все четырнадцать дней мысль о деньгах ли разу не приходила ему в голову. Впрочем, что толку здесь от голландских гульденов, рейксдаалдеров и кваартье? [6] Тем не менее он важным жестом достал кошелек, нащупал в нем один из двух рейксдаалдеров, показал монету торговцу. Тот лишь издевательски ухмыльнулся:
- Целая серебряная монета - подумаешь богатство! Двадцать серебряных динариев - и кинжал твой. - Но что-то в этой монете привлекло внимание торговца. - Откуда деньги?
- Из Голландии.
- Никогда не видел голландских монет. Если хочешь обменять их, отправляйся на соседнюю улицу, найдешь там лавку старого еврея.
Долф так и поступил. Спустя немного времени он стоял в темпом коридорчике лавки. В голове у него складывался дерзкий план. Нет, он не собирался покупать кинжал, но…
- Я хочу обменять эти деньги на монеты, которые в ходу у вас, - заявил Долф, выкладывая на стол два рейксдаалдера и три гульдена.
Старик с интересом склонился над ними:
- Что это за деньги? Я таких не знаю.
- Из Голландии.
- Ты говоришь, они серебряные? - недоверчиво спросил меняла.
- Нет, - отозвался Долф, - это не серебро. Наши алхимики открыли металл, который прочнее и дороже золота, не говоря уже о серебре. При дворе графа Виллема состоят три алхимика, которые и поставляют ему этот чудесный белый металл. Из него у нас отливают монеты, которые не гнутся и не плавятся, никакой нож их не возьмет. В северных краях такие монеты ценятся очень дорого. Датчане, так те вообще пригоняют в голландские порты корабли, груженные кожами и драгоценными камнями, чтобы обменять свой товар на наши монеты.
Поверил старик или нет? Меняла продолжал всматриваться в монеты, изучая профиль королевы.
- Кто это?
- Святая Юлиана, покровительница Голландии, - выпалил Долф.
Необыкновенные металлические кружочки, прочные, идеально ровные, с выбитыми по краю словами: «Да пребудет с вами Бог», поблескивали в лучах заходящего солнца. Старый меняла поддался искушению.
- Я дам тебе за нее десять динариев, - не очень уверенно произнес старик, пробуя монету на зуб. Она была такой прочной, что и самый острый нож не оставил бы царапины на ее поверхности. Старик не знал, что и подумать. Откуда в бедной Голландии взяться этим чудесным монетам?
- Пятьдесят динариев за пять таких монет, - невозмутимо подытожил Долф, прекрасно понимая, что меняла совсем не то хотел сказать.
- Ты потерял рассудок!
Долф горделиво выпрямился, опершись рукой на рукоять ножа, и свысока бросил:
- Как ты смеешь так говорить со мной, торговец? Я Рудолф Вега ван Амстелвеен.
- Конечно, конечно, благородный господин, - забормотал старик, весь съежившись, - прости меня, я всего лишь старый бедный еврей. Через наш Ротвайль торговые караваны не проходят.