Даже его силам наступил предел.
СХВАТКА С БАГРЯНОЙ СМЕРТЬЮ
Долф проснулся оттого, что кто-то дергал его за руку. Ему потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, где он находится.
Высоко в небе стояло солнце, вокруг царила необычная тишина. Его разбудил Леонардо:
- Отправляемся.
Лагерь опустел; далеко впереди, за Ротвайлем, затянули песню детские голоса, процессия маленьких крестоносцев снова двинулась в путь. Лишь повозка с больными пока еще оставалась на месте да ребята с дубинками, замыкающие колонну, еще раз обходили стоянку. Лагерь караулили десять всадников, облаченных в кольчуги.
- Надо немедленно остановить их! - с жаром воскликнул Долф, вспомнив наконец события минувшей ночи.
- Невозможно, - угрюмо ответил Леонардо, указывая на всадников. - Я уж тебя не будил до последнего. Власти Ротвайля приказали до полудня покинуть городские земли.
«Вот оно что - болезни испугались», - подумал Долф.
Он с трудом поднялся - каждое движение болью отдавалось во всем теле. Он стянул свитер и подставил натруженные плечи ласковым солнечным лучам. Пустяки, просто мышцы разболелись с непривычки.
Он рассеянно собирал свои пожитки, Марике вложила свою ладошку в его руку и потянула вперед. За ними шли Леонардо, Франк и Петер. Конец короткому отдыху, поход продолжается, а вместе с ним продолжаются их беды.
Долф боялся взглянуть на повозку.
- Сколько больных сегодня? - осторожно спросил он.
- Говорят, сейчас там двадцать четыре человека, одни малыши, - тихо ответила Марике.
Долф повторил цифру про себя, не вполне осознавая, что это значит. Двадцать четыре смертельно больных ребенка вповалку в тряском возке. Сердца у них нет, что ли, у этих горожан? Но тут ему пришло в голову, что у многих из этих людей, как и у булочника, тоже есть маленькие дети, и они просто хотят уберечь их от верной смерти. И хотя людская жестокость возмутила его, он теперь понял, почему жители Ротвайля прогнали подальше от города крестоносцев, которые несли с собой гибельную болезнь. Он взглянул перед собой. Десять вооруженных всадников не отставали от ребят, замыкавших колонну.
На исходе долгого дня пути перед ними открылось море. Дети устроились на покатом берегу. Здесь и разыгралась решающая схватка с эпидемией.
Долф начал с того, что поделил ребят на группы и под присмотром хороших пловцов отправлял всех купаться, наказав строго-настрого не только вымыться как следует но и выстирать всю одежду.
Те, кто искупались первыми, принялись разжигать костры, но и тут Долф ввел свои новшества. Малышей отсадили друг от друга и поместили среди старших ребят.
До сих пор заболел только один мальчик старше восьми лет. С возрастом, должно быть, сильнее сопротивляемость организма, его иммунитет. Распихивая самых маленьких по всему лагерю, Долф пытался помешать им общаться и заражать друг друга, да и наблюдать за ними так проще.
Есть ли толк от травяного настоя, которым по многу раз в день пичкали больных, придаст ли он им силы справиться с хворью - этого Долф не знал. Оставалось только надеяться…
Один из уголков гигантского лагеря приспособили под лазарет. Больные лежали по восемь человек в ряд. Они бредили, метались в жару. Бедняг закутывали во все теплое, что удалось собрать в лагере. Незаменимый в трудную минуту, Каролюс, маленький король Иерусалима, научил ребят плести циновки и покрывала из соломы и длинных стеблей травы. Теперь соломенную постель умерших немедленно сжигали. Посуда каждого больного хранилась отдельно, и после еды девочки отмывали ее горячей водой, скоблили с песком. Чего-чего, а воды хватало с избытком.
Сотня ребят каждый день уходила на поиски хвороста и дров для костра. Девочки трудились над соломенными циновками. Рыбаки сидели с удочками днем и ночью.
Поисками провизии теперь занимались все: охотники, рыбаки, охрана, сборщики ягод. Долфу было все равно, где они добывали еду: в море, на крестьянских дворах и фермах либо в сельских закромах, в лесной чаще или на возделанных нивах… Малышей нужно было как следует кормить.
В самый разгар эпидемии, спустя трое суток после того, как на берегу моря вырос походный лагерь, наступил день, который принес с собой тридцать смертей и еще двадцать четыре новых случая болезни. Долф приказал вырыть глубокую яму в нескольких милях от лагеря. Она стала для умерших братской могилой. Вокруг ямы круглые сутки горели костры, отпугивавшие не только диких зверей, но и чересчур любопытных ребят, а также взбудораженных беспокойным соседством крестьян из ближайших селений.