Фредо резко поднялся.
- Вы хотите сказать, что мои бойцы кривят душой? - вызывающе спросил он.
Ансельму оставалось лишь согласиться, что пожар был еще одним испытанием, посланным свыше. Суеверный страх закрадывался в душу монаха. Каждый раз, как только он поступал вопреки желаниям Рудолфа, происходило несчастье…
Прослышав о пожаре (он и в самом деле ни о чем не догадывался), Долф постарался скрыть свою радость.
С этой минуты он смотрел на отца Тадеуша совсем другими глазами.
«Этот монах еще более ловок, чем Леонардо, и такой же хитрец, - думал он. - Но как здорово, что они мои друзья!»
День за днем колонна тянулась дальше, придерживаясь северного берега моря. Все выше поднималась гористая, неровная местность. Они подошли к отрогам, впоследствии получившим наименование Баварских Альп. Справа выросли неприступные горные кряжи. Ребята двигались все дальше на восток мимо живописных речных долин, мимо тенистых лесов. Эти мрачные края почти не были заселены, слишком уж суровые и холодные стояли здесь зимы. Впрочем, и сейчас, в разгар лета, погода то и дело менялась. Погожие дни уступали черед проливным дождям, за которыми устанавливались промозглые, туманные и сырые ночи. Долф не сводил глаз с величественных хребтов, преграждавших путь на юг. Еще немного - и ребятам придется переходить через эти могучие кряжи. Как уследить за тысячами беспечных детей на многокилометровых горных тропах, которые подвергаются набегам бродяг, разбойников и хищного зверя? Чем кормить детей в этих пустынных местах, где не растет ничего, кроме сосен и мха?
Пережитые дотоле невзгоды меркли перед тем, что ожидало их в горных теснинах.
Не слушая возражений, он настоял на двухдневном отдыхе перед тем, как вступить в ущелье, ведущее к горному массиву Карвендел. Ансельм яростно воспротивился.
- К чему эта новая задержка?
- Надо запастись провиантом, - не вдаваясь в объяснения, ответил Долф. - Вы хотите, чтобы дети пришли в Ломбардию здоровыми и невредимыми? Значит, вам не безразлично, если тысячи и тысячи навсегда останутся на этих горных дорогах.
Когда Николас, всегда державший сторону Ансельма, привычно забубнил что-то о провидении всевышнего, Долф вышел из себя:
- Замолчи, глупец! Что ты видел в жизни, кроме овец да пастбищ? Я знаю эти горы и знаю, что ожидает нас здесь.
Он занялся делами. Ему, как обычно, помогал Леонардо и все его друзья. Времени прохлаждаться не было.
Тяжелый труд отнимал все силы.
Ребята устроили лагерь на обширной поляне, окаймлявшей кристально чистое озеро. Долф отправил туда Петера и других рыбаков с неводами.
- Ловите все, что есть в озере! - крикнул он вдогонку. - Выбрасывайте только самую никудышную мелочь, поменьше пальца длиной. От нее все равно проку нет.
Лагерь тем временем приобрел вид настоящей коптильни. Черный, как сажа, дым от костров, в которые подбрасывали смолистые поленья, курился низко над головами. Девочки почистили не одну сотню фунтов рыбы, выловленной в озере, и теперь коптили ее, нанизывая на длинные тонкие шесты. Мясо, добытое охотниками, резали на куски, а затем так же сушили и вялили, а из отходов и обрезков варили крепчайший бульон. Три дня подряд ребята кормились одним только жирным, наваристым супом.
К вящему недовольству поселян, не гнушались ребята и набегами на крестьянские дворы. На полях вовсю колосился урожай, И дон Тадеуш решил взять на себя посредническую миссию. Прихватив с собой пятьдесят человек из охраны, он обходил крестьянские хутора и господские замки. Молва о несметном детском воинстве, направляющемся в Иерусалим, и о чудесах, сопутствующих маленьким крестоносцам, уже достигла баварских селений, и местные жители уступали путникам часть урожая, движимые скорее суеверным страхом, нежели человеколюбием.
В лагере скапливались мешки, наполненные рожью, ячменем, просом. Зерно дробили, перемалывали самым примитивным образом и пекли из него сухие жесткие хлебцы, тысячами откладывая их на дорогу. Запасы провизии быстро пополнялись, и Долф опасался лишь, как бы они не испортились до срока.
Между тем в стане юных крестоносцев разыгрывались подлинные маленькие драмы, такие, например, как та, что произошла с Гретой и ее братишкой. Грета, одиннадцатилетняя девочка, болезненная и худая, как щепка, не отпускала ни на шаг от себя трехлетнего карапуза. Наткнувшись на эту парочку во время одной из проверок, которые он учинял в лагере ежедневно, Долф обомлел. Он уже знал, что в поход увязалось множество детей шести и семи лет, но такую кроху видел впервые. Как она оказалась здесь?