Часть 7. Антиохия
День святого Лаврентия, 10 августа 1098 г.
Quo vulneratus insuper, mucorne diro lanceae[13].
Лето заканчивалось. Воды в городе было вдоволь, но базары пустовали. Обозленный Фируз стал желать прихода «Армии Господа» даже сильнее, чем Теодор. Ситуация и в городе, и вокруг него постоянно ухудшалась. Крестоносцы выкапывали и ели трупы, в лагере процветало людоедство, а в Антиохии цены на продовольствие взлетели так высоко, что на улицах лежали пухнущие от голода люди и просили еды. Возле Мостовых ворот и возле ворот Святого Георгия произошли жестокие сражения, когда Яги-Сиан предпринял отчаянные попытки разрушить укрепления и редуты, наскоро возведенные осаждающими, но эти попытки потерпели фиаско, и франки еще больше ужесточили осаду. Просочились новые известия. Хебога, атабек халифа Багдадского и эмира Мосульского, быстро приближался к городу с огромной армией, готовой сокрушить франков. Эта новость подняла настроение обороняющихся. Фируз подал еще одно прошение, но Бальдур был необходим для того, чтобы возглавлять вылазки через Мостовые ворота, и потому Яги-Сиан снова отказался удовлетворить прошение.
К концу мая и осажденные, и осаждающие настойчиво искали способы сокрушить друг друга. Предводители «Армии Господа», введенные в заблуждение некоторыми торговцами и считавшие, что Антиохия находится на грани сдачи, отправили в город своих послов под руководством Вало, коннетабля Франции. Но послов немедленно схватили и убили, а их отсеченные головы забросили катапультой в лагерь франков. Этот кровавый инцидент лишь усилил напряженность и ожесточение. Теодор, побаиваясь, что Яги-Сиан раскроет его заговор, решил, что настал час действовать. В День Благословенной Пресвятой Девы, в последнюю ночь мая 1098 года от Рождества Христова, Теодор и Фируз вышли на парапет башни. Теодор выпустил стрелу с посланием, и она улетела вниз, в темноту. В ответ трижды мигнул фонарь, подтверждая, что послание было благополучно получено и понято. Жребий был брошен. В ночь на второе июня башни-близнецы должны были сдаться.
Часы перед этим событием прошли в лихорадочном ожидании и боязни провала.
Город страдал от недостатка провизии и подвергался непрерывным атакам. Было получено известие о том, что Хебога и его многотысячная армия находятся всего в одном дне пути от города. Над «Армией Господа» нависла угроза оказаться прижатой к городским стенам, угроза полного уничтожения. Скорость действий вышла на первый план, был дорог каждый час. Рано утром 2 июня во время последней ночной смены Теодор разбудил Элеонору. Симеону приказали стеречь Имогену, а Элеонора с Теодором пошли вслед за Фирузом на боевую площадку главной башни. Армянин был спокоен и решителен в своем намерении довести дело до конца. По словам Теодора, это был человек, который закрыл за собой одну дверь своей жизни и собирался теперь открыть другую.
Элеоноре казалось, что все это ей снится. Внизу не раздавалось ни звука, лишь прохладный ветерок обдувал их потные лица. Она стояла на последней ступени в тени дверей, а Фируз и Теодор разговаривали со стражниками, гревшими руки над жаровней. Вдруг она услышала лязг стали, щелчок арбалетного выстрела и стоны умирающих. Элеонору позвали, и она увидела, что трупы стражников положили на боевую площадку, и по водосточному колодцу побежали ручейки крови. Теодор, стоя между зубцами стены, опускал вниз просмоленный канат, а Фируз прикреплял противоположный его конец к железному крюку, загнанному в стену. Элеонора подбежала к краю, присмотрелась и различила внизу слабое мерцание фонаря. Крепчающий утренний бриз донес до нее негромкий лязг доспехов. Внизу группировались воины «Армии Господа» — отчаянные, голодные и жаждущие кровопролития. Теодор поднатужился и потянул канат; на его конце показалась лестница из бычьей кожи, прицепленная осаждающими. Фируз закрепил ее на стене. Пока Элеонора и Теодор ждали, спрятавшись в темноте, прошла, казалось, целая вечность. Снизу долетели кряхтенье и стоны, потом появился Гуго и спрыгнул со стены на боевую площадку. За ним последовал Готфрид. Теодор свистнул из своего укрытия, и они подошли к нему. При слабом свете фонаря оба были похожи на призраков, облаченных в кольчуги и шлемы с широкими планками для защиты носа. Гуго, звякнув доспехами, порывисто прижал к себе Элеонору, погладил ее по голове, прошептал что-то неразборчивое и исчез в башне. Готфрид поцеловал ее в губы, улыбнулся и последовал за Гуго. Теодор поспешил за ними, а остальные стали смотреть вниз, просунув головы между зубцами башни. Вскоре на боевой площадке противоположной башни тоже заметались и запрыгали тени. Послышался негромкий лязг металла, кто-то упал. Элеонора услышала сдавленный крик. Это был Фируз.