Элеонора, проживая в уютном доме, принадлежавшем ранее торговцу, только и могла, что размышлять и наблюдать, как разлагается «Армия Господа». Многие из «Бедных братьев», а также из «Отряда нищих» погибли или пропали без вести. «Нищие», не зная об участи, которая постигла их предводителей, пошли к Тарфуру, предводителю «Отряда хулиганов» из Парижа. Этот сброд часто становился зачинщиком всякой смуты и беспорядков. Гуго и Готфрид пытались теперь установить контакты с «Нищими». Они не таясь рассказали им о дезертирстве их предводителей, назвав его богохульством, и втайне позаботились о том, чтобы остатки этой банды грабителей всегда получали достаточно еды и питья. С другой стороны, отношения Гуго с графом Раймундом значительно ухудшились. Гуго обвинял графа в бездействии «Армии Господа» и гневно обличал пророчества Пьера Бартелеми. Он также активно склонял на свою сторону других по мере того, как рассыпалась система руководства армией франков. Воины переходили из отряда в отряд. Гуго делал все возможное, чтобы собрать под своим началом лучших из лучших. Он страстно верил в то, что они не просто так выжили посреди всего этого ужаса и хаоса. По его мнению, это было прямым подтверждением того, что Бог споспешествует их планам и мечтам. С Элеонорой он всегда был вежливым и дружелюбным, однако, по словам Теодора, при этом всегда оставался устремленным в будущее. И этому подчинялись все его помыслы. За время длинной кампании Гуго и Готфрид ожесточились и отдалились от Элеоноры. Они действовали как близнецы, как кровные братья и уже строили планы на то время, когда Иерусалим окажется в руках крестоносцев.
Оба рыцаря держались на безопасном расстоянии от женщин в лагере, включая пленных турчанок. Теодор подозревал, что друзья, преследуя свою мечту, втайне дали монашеский обет нищеты и благочестия. Он часто думал: а не уговорили ли они епископа Оранского, который стал духовным лидером «Армии Господа» после смерти Адемара, рукоположить их в священники? Но тем не менее они оставались воинами, жестокими и свирепыми в бою, искусно владевшими мечом, копьем и луком.
«Бедные братья храма Гроба Господня», покинувшие Прованс с большими надеждами, превратились теперь скорее в некое свободное объединение, нежели братство. В Антиохии на смену братству пришло товарищество рыцарей, которых Гуго и Готфрид привлекли под свои штандарты. Они приняли новое знамя, сшитое из алтарной материи, представлявшее собой красный крест на белом фоне. Справа на груди или на плече они носили такой же знак различия. Рыцари, присоединявшиеся к ним, торжественно принимали официальный устав, хотя Элеонору рассмешили дебаты о том, следует ли брить головы и бороды или же отпускать длинные волосы. Поздней осенью 1098 года остановились на последнем варианте, хотя за неухоженным внешним видом членов нового братства скрывалось их недюжинное военное мастерство. Они совершали набеги жестко организованными отрядами, в которых Гуго ввел железную дисциплину. С пленными они обращались достойно. Насилие над плененными женщинами было строго запрещено. Все имущество было общим, и каждый самый мелкий трофей сдавался в общую сокровищницу, которой заведовал Готфрид. Они взяли в пользование одну из небольших башен возле Мостовых ворот и нарекли ее «Порталом Храма», и это имя носило также их братство. В этой башне они соблюдали расписание ордена бенедиктинцев: утренняя месса, которую служили Альберик и Норберт, выполнявшие также обязанности капелланов, а после мессы следовало дневное богослужение, молитвы, хвалебные псалмы и прочее. Гуго и Готфрид изменили также свое отношение к предводителям и устранились от соперничества между норманнами под командованием Боэмунда и провансальцами под командованием графа Раймунда. Много времени они уделяли помощи бедным в рядах «Армии Господа». «Братство Портала Храма» организовало госпиталь, а также общую трапезную, где подавали еду и питье всем пришедшим. У них даже был свой казначей для распределения денег, приют для больных и раненых и арсенал для тех, у кого не было оружия. Братья помогали женщинам, особенно вдовам и тем, кто остался без средств к существованию. Правда, для них вход в братство был закрыт, однако в него принимали сильных и здоровых мужчин в качестве оруженосцев, пажей и слуг.