В этот момент обмякший было антикрот попытался вырваться, но могучие руки батюшки пресекли начатое движение в самом начале.
— Будьте вы прокляты… — прошипел гомункул. — Будто я профил меня фофдавать! Будто я фам выбрал ТАКУЮ Фыфнь!
— Ты убивал и пожирал людей. Детей! Женщин!
— Ми-ми!
— И меня убил!
— Да, и Пендаля убил, а он — жалкое, безобидное существо.
— Вы фами ворвалифь в мой дом. Я зафифалфя!
— Я не намерен с тобой спорить, тварь! Обо всех своих злодействах ты поведал, будучи лишен воли. И сам говорил, тебе это нравилось. Нравилось ощущение власти, нравилось держать в руках чужие жизни и обрывать их! И питаться ты можешь не только людским мясом! Просто человечина тебе по вкусу. Ну??? Будешь каяться?
— Буду, — человечек скрипнул длинными зубами. — Только, пуфть он мне руки отпуфтит. Хотя бы правую. Фто бы перекрефтитфя.
— Врет, — сказал Токик. — Не верьте.
— Я тебя сам перекрещу, — сказал крестоносец. — Начинай.
Гомункул сверкнул глазами и зашептал.
— Громче. Я не слышу!
— Флыфыт тот, кому надо, — буркнул антикрот продолжая шептать.
— Шепотом не каются!
— … я фделал это не фвоей воле, — почти разборчиво сказал злодей. — Профти меня. Я готов понефти накафание… Приму кару. Только помоги мне… Фпафи меня… Р-р-р-разложень!!!
И вцепился острыми четырехсантиметровыми резцами в руку отца Ставросия.
Стальная воля священника не позволила антикроту вырваться, но тот, одновременно с укусом, ловкой подсечкой уронил батюшку и в неимоверном выпаде дотянулся кончиком пальца до одной из богомерзких картин. Той, на которой, боролись на руках Спаситель и Антихрист.
Раздался хлопок.
Меч Константина, рассыпая искры, рассек воздух в том месте, где полмгновения назад находился хитрый гомункул. А теперь его там не было. Как не было и вцепившегося в злодея мертвой хваткой батюшки Ставросия.
50. Вперед и вниз
Барон бросился к картине, но та была вполне осязаемой и твердой. Никакого намека на занавеску или волшебный переход.
— Где они? — взревел рыцарь.
— Не фнаю…
— Ваша милость, а что случилось? Я не видел, я от страха глаза закрыл…
— У-у-у-у-у! Бестолочь! Крот! А ну, живо! В погоню!
— Я-я… Не могу. Я… Не фнаю…
— Фофан, контроль его!
— Фачем…
— Ми-и-и-и-и-и…
Глаза крота остекленели, он как-то весь поплыл и расслабился.
— Отвечай, ты знаешь куда они делись?
— Не-е-ет…
— Но ты можешь это выяснить?
— Да-а-а…
— Как быстро? И каким образом?
— Нуфно снять слепки вофмуфений мефтного афтрала. У меня дома ефть фпефиальный прибор, похофый на рояль… Проифвефти аналиф, фопофтавление данных, корреляфию… Професс займет три-четыре дня.
— А быстрее никак?
— Быфтрее никак. По крайней мере я не фмогу. И ефе… Фудя по хлопку, перемефтилифь они в какой-то из фофедних миров. И я фмогу определить только фам мир. Но не их там местополофение. А миры, они… Ну… Больфы-ы-ые…
Константину очень хотелось выругаться, и он заскрипел зубами, не поддаваясь искушению.
— И еще, говори. Ты на нашей стороне? Или на вражеской?
— Я на фвоей фобфтвенной фтороне. Но фейчаф нам по пути. Разлофень — бефдуфная тварь. И офеньне нуфен.
— А зачем? Зачем ты их ловишь?
— Фофтавляю бефтиарий. Офень хочу дофтижение полуфить. Для этого нуфно поймать и ифучить дефять тыфяч рафных бефдуфных. У меня уфе есть пофти вофемь тыфяч.
— Ясно. Все, Фофан, отпускай его.
— Фы-ы… Фачем? Я бы и так фсе раффказал!
Барон проигнорировал возмущенный визг союзника и обратился к отряду в целом.
— Значит так. Святой отец с Божьей помощью выберется сам. Не маленький. И вера его крепка. Он людоеда этого накажет, а может и еще кого, заодно. А мы, раз уж сюда попали, назад возвращаться не станем. Как там в эти подземелья, проклятые попасть?
— Фейфяс разберуфь…
— Ваша милость, а можно пока вы будете вход искать, я сплету чего-нибудь? А то…
— Давай. Вон, Фофану новые эти… как их… лапти.
— У меня материала на лапти нету. Могу шляпу. Есть у меня очень хорошая солома…
— Фофан хочет шля-я-я-япу!
— Приступай. А я пока этого шепелявого вниз, к рычагу, свожу. Разберется он, понимаешь…
…
Серпантин, как и в прошлый раз, был пуст.
Никаких неожиданностей и неприятностей не произошло, хотя рыцарь все равно был настороже. Вообще, после побега антикрота он постоянно корил себя за беспечность. Это же надо! Людоед сбежал. Прямо из-под меча. Узнай об этом конфузе другие рыцари ордена — засмеяли бы.