- Ми-ми.
- Не дам. Это вино только для меня.
- Ми-ми! Ми-ми-ми???
- Да причем тут возраст? И не жадный я. Просто, это свойство такое у меня, как у крафтера-корзинщика есть… В плетенной посуде, любую жидкость, в любую другую жидкость могу превращать. На время. И использовать ее, но только лично. Если ты глотнешь – тут снова вода окажется. И мне заново бутыль оплетать.
- Ми-ми?
- Да хоть осел нассыт. Не важно. Но лишь на время, говорю, и только для личного… ик… пользования.
- Ми-мии…
- Конечно, здорово… А вот ты… ик… поплети корзинки сорок лет кряду… сперва просто так, для пропитания двадцать семь лет, после крафт качая - еще двенадцать, получи корзинщика 298го уровня, и тоже так сможешь.
- Ми?
- Трехсотый. Мне капельку не хватает. Но тут такое дело… Инструмент… Прут специальный… Еще материалы… Ой! А что ж я сижу! Надо же лут пособирать! А то барон не удосужился, не до того нашей его милости. Ты как, поможешь?
- Ми-ми! Ми-ми-ми!
- Хорошо, Лихомана я сам… А ты - косточки да пергаменты… Да, и если найдешь такой куст, стебли черные, листики круглые, оранжево-синие, меня сразу зови!
- Ми-ми.
- Хорошо, давай складывать все около вон того столба. А то здесь сидеть… Все это слушая… Кхм… У меня не настолько большая бутылка.
Из подвала склепа и правда доносились попеременно вскрики и стоны княжны, перемежаемые громким натужным рычанием и уханьем барона. Уже почти час доносились.
…
- Давайте теперь так попробуем, - негромко сказал Константин. – Вы вот сюда обопритесь. И ноги по шире, по шире, чтобы не упасть, Боже упаси. А я сзади.
Княжна поняла, стала, как ей показал доблестный рыцарь, и закрыла глаза.
Барон обошел ненавистный столб. Навалился плечом.
- Ррррууух! Тяните!
Данунашка, с оплетенными вокруг тонких алебастровых запястий волосами поддалась назад.
- Aaa! Matko boska! Aj! Aj-aj-aj!!!
Они уже довольно давно, почти час, пытались высвободить роскошную, почти двухметровую шевелюру огненно-рыжих волос Пани Рошек из защемивших ее каменных плит, но ничего не получалось. Рыцарь весь умаялся и взмок. На глаза Данунашки навернулись крупные слезы. Но, видно, делать нечего, придется резать. А лишаться даже полуметра этой красы она не желала категорически.
- Осталось последнее средство, - сказал Полбу обнажая меч.
- Kurwa w dupę to zbawienie, - пробормотала княжна зажмуриваясь.
Вдруг она почувствовала… Что-то непонятное… Волосы, хоть и были зажаты меж трех каменных плит-столбов, становились явно тяжелее. А не легче, как следовало бы, будь они отсечены острым рыцарским клинком.
Она осторожно открыла один глаз.
Потом удивленно распахнула второй.
- Co robisz, rycerz?
А рыцарь стоял у столбов, и побелев от боли, сурово, до зубовного скрежета сжав челюсти, пилил мечом левое предплечье.
Горячая красная кровь текла ручьем. Намочила большую часть копны, впиталась, и теперь стекала по волоскам в межплитные щели.
- Пожалуй, хватит… - Константина шатало, красная полоска была заполнена едва на четверть, белая – наполовину.
- Ну… Тя… Тяните, княжна… - Он обхватил столб руками, напрягся… Крестоносец вложил в рывок последние силы. Жилы и сухожилия затрещали. - ДЕС ВАААААААЛЬТ!!!
Данунашка, чуть не плача, закусив губу, перехватила волосы и изо всех сил дернула. Мокрые, скользкие от крови пряди легко вышли из каменного капкана и княжна, не удержавшись, рухнула на пол.
- А-а!!! Hura-а! W końcu!
…
- Во, - сказал Пожопье колобку, - все, слава тебе господи… Слышь, в концу, кончили, стало быть… Надеюсь они это ми-ми-ми сейчас повторить не задумают?
- Ми-ми…
- Ага, и я о том же… Завтракать уже давно пора, а пожрать нечего. Или ты тоже кости эти будешь, как…
- МИ-МИ!
- Ну все, молчу-молчу…
Они уже собрали все останки умертвий в небольшую кучку, рядом корзинщик уложил аккуратно сложенную шкуру окончательно сдувшегося Лихомана. Больше ничего ценного на кладбище не нашлось. И слуга коротал время болтая с колобком, время от времени прикладываясь к уже почти опустевшей бутылке.
- А имя у тебя есть?
- Ми-ми…
- Что вообще?
- Ми-ми-ми. Ми-ми…
- Четвертый? Просто Четвертый? И все? А теперь никакого? Давай тебя назовем!
- Ми-ми?
- Ну, не знаю… А как ты хочешь?
- Ми-ми.
- Хм… По заграничному… Заграниц, знаешь ли много. Может так, Лихоман и оставим? Ты ведь когда вырастишь, таким же станешь, да?
Колобок засуетился, запрыгал вокруг корзинщика бешено ми-ми-микая и возмущаясь.
- Да, не, я имел ввиду… А… Ладно, вон, у нас целый барон есть, чтоб думать. А наше дело маленькое, приказы выполнять… ик… да корзинки плести… - Толстячек перевернул бутылку, потряс. Из нее на подставленную ладошку упала одинокая капелька. Пендаль ее аккуратно слизнул, а опустевшую тару бережно поставил на камушек.
- Ми-ми-ми!!!
- Ну, куда ж без этого…
…
Рыцарь лежал без чувств, обнимая каменный столб, а рана его все еще кровоточила.
Пани Рошек опустилась на колени у тела своего спасителя, профессионально пощупала пульс, приложила маленькое ушко к могучей груди, осмотрела глубокие, до самой кости порезы… Поцокала языком.
- Oto dlaczego tak? Tylko trafi się normalny facet, raz umiera...
Приложила ладошки к ушам крестоносца, потерла, напряглась… Ничего не произошло. Э-эх… Герой совершенно точно собирался, прямо в самом ближайшем будущем, отдать концы.
Она тяжело вздохнула… Наклонилась ниже. Еще ниже. И еще.
Когда между их лицами оставалось лишь пара миллиметров, она выдохнула в его губы:
- Żyj…
И нежно поцеловала.
Роскошная шевелюра, совсем незаметно для глаза, но очень ощутимо для княжны укоротилась на толщину ее мизинца.
Константин открыл глаза. И ответил на поцелуй. Само собой. А кто бы не ответил.
Глава 21. Лут.
21. Лут.
Вытекло из Константина изрядно…
Если собрать всю кровь, что он сцедил на волосы и ту, в луже которой он сейчас валялся, получится нехилая такая бочка литров на восемьдесят. Мечта донора-профессионала, живущего сдачей того-сего, или очень-очень голодного вампира.
Полбу как истинный рыцарь вылез из подвала первым, дабы убедиться, что непосредственной опасности в округе нет. Пускать вперед даму – вовсе не признак рыцарства, а напротив, осмотрительности. Так еще питекантропы и прочие троглодиты делали, мало ли, саблезубый тигр затаился неподалеку, или чужой охотник яму-ловушку на дороге вырыл… С воооот таким вот колом на дне.
Пендаль увидел барона, моргнул обоими глазами и подумал, а может зря он на службу напросился к этому живодеру… Сначала вроде нормальным показался, ну заинтересовался женщиной – ясно. Да и надо признать, не такой уж и стервой она была, о покойных или хорошо, или никак, мир ее праху…
В это время, показалась еще более окровавленная Пани Рошек, и Пожопье выдохнул. С кем же они там дрались? Или… Корзинщик сглотнул. Или это владетельный барон на Jus primae noctis так скил дефлорации прокачал? А есть такой, интересно? И как профа называется? И толстячок первый раз в жизни засомневался в правильности выбора специализации Корзинщик.
- Ми-ми-ми-ми!!! Ми-ми-ми! – колобок радостно подпрыгнув стремительно подкатился к крестоносцу и стал что-то оживленно рассказывать. – Ми-ми! Ми-ми-ми!!! Аве Малиииия!