И четвертая. С неопределенным эффектом. То есть, если ее прочесть до боя, может укрепиться дух, либо повысится урон, либо ловкачество, силушка, защита… Да много чего. А может, например, перхоть исчезнуть. Или ногти станут чистыми.
- Эрекция на пять часов станет как у семнадцатилетнего, - снова влез Володимир Ярович. В общем, неопределенный эффект.
Умение, выданное епископом, называлось «Медитация». Нужно спокойно сидеть с закрытыми глазами, думать о Боге, о том, чем еще Ему помочь можешь, и манна – та самая синяя полоска, будет заполняться в десять раз быстрее.
Опыт полученный от Боромира поднял рыцаря до сто одиннадцатого. В качестве дополнительных плюшек перепало только умение отыскивать воду и клады с помощью обычного орехового прутика.
- Ух, вот теперь на человека похожим становишься, - посадник удовлетворенно потер руки. – Жаль ачивки да абилки не совсем профильные, но лучше что-то… Магистра рыцарского ордена ты тут долго бы искал. Конечно можно из тебя богатыря делать… Но думается, не усидишь ты долго на Руси. А у богатыря большинство умений на защиту родной земли завязано. Так что не будем отклоняться.
И начались ускоренные курсы перепрофилирования воина в рыцаря. Трррра-та-та, как оказалось, возвещали в свое время, о получении единицы таланта. Начислялись они каждый десятый левл, и теперь у Константина набралось их аж одиннадцать.
Обучать рыцаря чтению Володимир Ярович не рискнул. Что-то там пробормотал о нейронных связях. Дал задание отцу Ставросию на досуге поднять уровень образованности среди рыцарского поголовья на Руси до ста процентов. Дело было не таким уж и невозможным, учитывая, что рыцарь в наличии имелся единственный.
Поэтому сейчас, Дымов скорее наугад, чем ориентируясь на неуверенные рисунки на бересте, рулил раскачкой героя. Полбу, как мог, переносил на берестяной носитель картинки всплывающих сообщений.
Описать процесс формирования и рыцаря из аморфной массы рядового воина неясной ориентации? Наверное, нужно, дабы читатель понимал, какие именно плюшки и пряники щедрым потоком посыпались в ладони будущего героя.
На двадцатом уровне, предлагалось выбрать специализацию. Ближний-дальний бой. Ну, тут все просто. Конечно, ближний. В результате проявилась соответствующая ветка талантов.
На пятидесятом стоял выбор между строевиком, индивидуалистом или универсалом. Было выбрано третье. На восьмидесятом, рыцаря обозвали оруженосцем, что сильно задело гипертрофированную гордость.
За получение сотого уровня Константин удостоился рыцарского звания. Это его немало повеселило, он ведь и так им был.
- Знаешь… - Боромир неуверенно помялся. – Спасибо тебе. Это я тебе не как квестодатель, как человек говорю. Доверился порождению тлена и вот… Не убей ты Лихомана, продолжал бы он грехи на мою душу вешать… И, мало ли, чем бы это кончилось.
- Тьма коварна, - рыцарь с искренностью пожал протянутую старостой руку. – И туман лжи может застлать глаза любого человека. Но с Божьей помощью, человек одолеет любого, даже самого страшного демона. Сейчас, десницей Господа был я. Когда-то - ты. И может быть, снова волю Его выполнить доведется.
- Погоди! – Боромир вскочил. – Есть у меня еще кое-что! Непрофильное для рыцаря умение… Скорее на шамана рассчитанное. Я его, когда разбой… Гхм… Неважно, когда, давно приобрел. Но…
Кондратий скривился. Ставросий пробормотал что-то в вислые усы.
- Ты языческие скилы… тьфу… силы… в помощь воину Господа предлагаешь? – Дымов напрягся. – Совсем сдурел? Какой шаманизм???
- Да хорошая умелка! «Тотем» называется!
- И что? Череп медведя ему с собой таскать и окроплять перед боем кровью младенца?
- Зачем? Тотемом можно и распятие обозвать! Создать крест, освятить, привязать к умению. Вот и все.
Кондратий и Ставросий зашептались, потом синхронно кивнули.
Радостный Боромир полез за печку, видимо, намереваясь вытащить нечто помогающие в освоении еще одного непрофильного рыцарю умения.
- Матерь Божья, Пресвятая Богородица! – вдруг вскрикнул он.
- Чего там? Чего орешь?
- Крыса! Крыса тут!!! Или не крыса… Не успел рассмотреть… Юркнула в щель.
- И чего? Крыс никогда не видел?
- Так ведь, крыса – моб. А в моем доме мобов быть не может!
- Мдя… Совсем ты, Боромир мышей ловить перестал, - скаламбурил посадник.
Староста выбрался из-за печи с маленьким глиняным горшочком в руках.
- Вот! – гордо сказал он, передавая горшочек Константину. – Открывай. Там внутри плашка. Зажми ее в кулаке – умение пропишется. Останется выбрать тотем.
- Крест, - твердо сказал рыцарь. – Прямой католический крест. Других вариантов не рассматриваю.
Вскочил молчавший доселе Пажопье.
- Ваша милость, ваша милость! Дозвольте! Я могу смастерить!!! У меня и материал, подходящий есть. Из лесовика хребтина. И лоза Небесного Хмеля!
- Лоза хмеля???
- Небесного… Есть такой, не сомневайтесь!
Ставросий придирчиво осмотрел толстячка.
- Вижу я, парень ты рукастый, щедро тебя Господь одарил умениями да навыками. Я на этот труд благословляю. Епископ?
- Господь в помощь.
И два почти святых одновременно перекрестили корзинщика. Вокруг его ладоней засеребрилось сияние, и желание работать, переросло в маниакальное стремление.
- С… Спасиииибооо… - Протянул Пендаль, широко распахнув глаза и всматриваясь в свои и без того немалые крафт-статы, взлетевшие вообще к небесам. – Святые отцы… Да вы.. Да я… Да мы… Ведь это! Ну! Я скоро!!!
И выскочил во двор.
За ним засеменил колобок, сверкая новыми лапоточками с бонусами на скорость, ловкость и уклонение.
- Фооофан! Фофана ждать! Фофан нууужныыый!
…
Из всех темных, отсыревших углов комнаты без дверей и окон полезли пауки. Много, очень много… Они ковром застлали пол, накрыли волной тело поверженной бабы Гули. Мохнатое, восьминогое воинство за считанные секунды обглодало тело до костей. И ринулось на княжну.
Та завизжала, безжалостно топча копошащиеся хитиновые тельца, стряхивая их с себя и давя под сарафаном. Пауки хрустели и умирали сотнями, но было их слишком много…
Девушка сорвала сарафан и наконец дотянулась туда, где пауки кусались больнее всего.
- Где ты? – закричала она. – Приди! Спаси меня, любимый! Мой… Мой рыцарь! Я погибаю… Без тебя… ПОМОГИИИИ!!!
Она продолжала битву с пауками, но это становилось труднее с каждой секундой. Они оплетали ее тело, яд ломал волю и разум, в глазах плыло…
…Абсолютно нагая Данунашка висела в липкой паутине. Она уже не сопротивлялась и не дёргалась. Давно поняла, что чем больше старается выбраться, тем безнадежней запутывается. Да и сил совсем не было.
Но и без этого, сотни и тысячи мелких паучков продолжали оплетать ее километрами, прочных как стальная проволока, нитей.
Паучки споро делали свою работу, иногда заползая в уши, нос, рот и… Вообще везде.
Та же паутина и проступающая сквозь стены слизь и плесень вспухали образами непередаваемо мерзкого, ухмыляющегося лица.
Время от времени, паучки всей толпой отбегали от княжны на несколько метров и собирались в подобие того же оскала. Придирчиво осматривали девушку. Потом рассыпались, и вновь продолжали наращивать кокон.
Смрадный запах тлена забивал легкие. Какие-то белесые черви, струпья и капли гноя падали на лишенную волос голову княжны.
И голос. Отвратительный, тягучий, как протухшая кровь и скребущий ржавым гвоздем слух.
- Скооооро… Уже скоро… Вот, ты уже и не сопротивляешьсяяяя… Потом привыкнешь. А потом, тебе начнет это нравиться. А потоооом… Оооо… Потом… Ты не сможешь без этого обходиться…
- Без чего??? – хотела воскликнуть княжна, но рот оказался набит пауками под завязку, она закашлялась. Даже пошевелиться было невозможно, разве что пальцы левой руки немного двигались. И еще можно было зажмуриться. Пока можно.