- Так они же еще не все раскиданы!
- Ну ты человек грамотный, помоги. Потом направь и меня догоняй. Чую, пригодишься в столице. Все, все! Погнали, Кондратий.
- Отец Кондратий!!!
- Вот зануда…
…
Снаряжение не заняло много времени. Опытный Боромир быстренько подогнал кривые статы Константина под имеющийся доспех. Добил недостающие характеристики кольцами, браслетами и цепочками. Попытался навесить на уши крестоносца серьги-клипсы, за что чуть было не получил в ухо сам. По опыту крестоносца серьги только евнухи носили, те, которых он еще в третьем Походе десятками вырезал. А те лишь писклявыми голосками проклинали и за подопечных женщин прятались.
В это время, батюшка Ставросий снова пошел в церковь, освящать крест. Там, на святой земле и ауры мощнее получатся, сказал он.
Пока суть да дело, Пендаль успел основательно напоить колобка. Того с непривычки развезло, он попытался петь, но получалось одна нота «ми». Хотя и в разных октавах. Тогда Фофан решил сплясать, но его шатало и вело. Новоприобретенные ножки подвели, он упал и тихонько посапывая уснул.
- Совсем разучилась пить молодежь, - покачал головой Пажопье прикладываясь к своей любимой «Изабелле». – А ведь этот еще из лучших…
…
- Вот, - батюшка протянул Константину, играющий желто-голубоватым сиянием крест. – Возьми в десницу. Плашку с умением – в шуйцу. Теперь за мной повторяй… Да крестом себя знаменуй. Хочешь католическим, хочешь православным… Неважно. Все под единым Богом ходим.
Константин, как велено, усердно, и не пропуская ни слова начал вторить святому отцу постепенно возвышая голос:
- Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих: радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняяй бесы силою на тебе пропятаго Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшаго силу диаволю, и даровавшаго нам тебе Крест Свой Честный на прогнание всякаго супостата. О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь.
- … АМИНЬ!!! – уже выкрикнул крестоносец.
С абсолютно чистого неба раздался оглушительный гром, земля задрожала, с крыш крестьянских изб посыпалась солома, а все окрестные куры внепланово снеслись. По ошибке снесся даже один петух, чему очень удивился. Другие петухи посмотрели на извращенца с осуждением.
Колобок приоткрыл глаз, сказал: «Миии…» и снова заснул. А вот Константина снова вставило. Даже, гораздо сильнее, чем при достижении сотого.
Он так крепко сжал кулаки, что плашка рассыпалась пылью, а на Кресте навечно остались вмятины. Тело Полбу выгнулось дугой, он не в силах сдерживать переполняющий восторг заорал. Рухнул на колени, и истово, как умеют лишь глубоко верующие люди закрестился. Путая православное крестное знамение и католическое. Между крестом и крестоносцем пространство заискрилось, искривилось и исчезло. Они слились, прошли сквозь друг друга, дополнили себя, и вечная связь была установлена.
- Вот это да… - выдохнул Пендаль. – Ничего себе!!! Ваша милость… Вы, как? Живой? Может водички? Или… Чего покрепче?
- И я, пожалуй, разговеюсь… - батюшка выхватил у корзинщика оплетенную бутыль и смачно приложился. После этого на донышке остались всего пара глотков. Он с сожалением потряс посудину и сунул в руки рыцарю. – На. Глотни, во славу Господа. Не иначе, угоден ему… Не ожидал я таких спецэффектов.
Крестоносец меланхолично, на полном автоматизме, выхлебал вино, не прекращая ласково поглаживать Крест и что-то бормотать.
- Эй? Ты тут не тронулся окончательно? – Ставросий обеспокоенно глядел на Константина. – Не перегорел? Нам только блаженного героя еще не хватало… Мало того, что дурак неграмотный, так еще и юродивый… Падучая не накроет?
Рыцарь сидел, полностью погруженный в себя, слепо уставившись в пространство.
- БОРОМИИИИИР! Это что за умение такое было, а? Ты где взял??? Тотем шаманский – ничто по сравнению с силой Креста Господня! Но такое… Ух! Если запорол мне подвижника, да я тебя…
- Да выбил с великого волхва Перуна, давно, уже лет сорок назад… Случайно наткнулся на него со своей ватагой… Из всех ребят только трое и остались… С тех пор и лежит.
- И чего сам не использовал?
- Так ведь, непрофильное оно! А у меня лимит умений порезан. Я же ведь не настоящий игрок уже. Да и зачем, на моем то левеле? Это вот такому нубу в масть. А там гляди, раскачает умелку…
- Ты мне, еще тут карты бесовские повспоминай. А ну живо, отмаливать грех! Тридцать раз читай «Живые помощи». Живо, я сказал!
Пока Боромир исполнял епитимью, Ставросий приводил в чувства Константина.
Минут через пятнадцать рыцаря отпустило. Ставросий с интересом расспрашивал Полбу о произошедшем, тот нехотя отвечал рубленными короткими фразами. По его словам, дозволили ему увидеть Рай. Издали, одним глазком, но… Это был именно Рай. Несомненно.
Однако, подробностей об архитектуре, плотности населения и фауне Рая, Константин сообщить не смог. Никаких четких воспоминаний. Лишь зыбкое ощущение благодати, как при пробуждении после доброго приятного сна в далеком безмятежном детстве.
Уже успевший сбегать к колодцу Пажопье, цедил «Изабеллу», прикидывая, возможно ли наладить торгово-денежные отношения с обитателями Рая. Ну, если его господин протопчет туда постоянную тропинку. Организовать поставки корзинок и вина… А оттуда, бартером, нимбы и арфы… А, это же православный Рай… Ну значит – гусли. А что? Почему нет? С этого чудика станется. Вон как ему фартит. Может и дается все так легко, что ничего не нужно? Хм, стоит проверить…
- Дело к ночи, - сказал Боромир. – День был долог и труден. Сейчас еще облачение тебе по фигуре подгонять... Отужинаем, поспим часика четыре, а как светать начнет – провожу к норе.
- Нет! – Константин упруго поднялся, будто и не сидел до того безвольной куклой. – Нужно спешить. Княжна в опасности! Горе и позор тому рыцарю, что не убережет даму сердца своего!
- Тут ты прав… Спешить нужно. Но так, чтобы Крота не насмешить. Ночью он, как и вся нечисть в силе. Да и поев, вы много сильнее станете. И отдохнув – тоже. Ведь мало ли чего повстречаться может.
- Нет! Нас поведет Господь! Вера моя крепка и…
- Он прав, - внезапно сказал Ставросий. – Ночи нынче все опасней. Помнишь, что мы этой, пережили? А если снова непредвиденный бой?
- Мы сокрушим врагов силой Господа, во имя Его, и во славу прелестной Данунашки!
- Сокрушить то сокрушим, не сомневаюсь. Но устанем. И выйдет – и сами не отдохнем, и быстрее цели не достигнем. До утра не так долго, рыцарь. Вижу, дух твой - крепче стали, но еда и отдых укрепят тело. Да и в темноте мы медленно идти будем. Утром свет Божий наш путь озарит. И в результате – спасем девушку гораздо быстрее.
- Ну, ладно. Раз быстрее – тогда согласен. Но с первыми лучами – выходим. А я, за ночь, и с крестом, и с новыми умениями освоюсь… Барон, приказывайте подавать на стол.
Пендаль в своем уголке сделал кулачком «Йееес!», и в очередной раз глотнул из волшебной фляги.
…
Постоянная боль. Тоска. Не светлая печаль, а злое грызущая сердце, рвущее душу понимание собственной беспомощности.
Сознание княжны повредилось. Она стала забывать себя. Себя ту, которой была еще несколько часов назад. Паучки, проникшие в тело, отложили яйца, те неимоверно быстро развились в новых тварей и пожирали ее изнутри.
Плесень, живущая на потолке и стенах, тоже не осталась в стороне. Скользкая гадость роняла похожие на гной капли. Капли пускали корни, и разрастались на коже, шелушась отвратительными струпьями.