Джей Ар Хаскелла вырвало из мирного сна о своей покойной сестре с воплем, застрявшим в горле, как ком мокроты, и эхом не раздавшегося крика в голове. Он сел в постели, сжав в кулаки комки расстеленной на нем простыни, глаза его расширились, грудь наполнилась ощущением чего-то огромного, непостижимо огромного, несущегося к нему, мчащегося на огромном расстоянии с невероятной скоростью, не оставляя ему ни единого шанса убежать, спрятаться, найти безопасное место...
...и тут его настигло воспоминание.
Хаскелл оглядел свою темную квартиру, несколько раз подряд тяжело сглотнув; он знал, что если его горло останется сухим более чем на секунду, то голос вырвется из груди в отчаянном вопле.
И он не знал, почему.
Никаких необычных звуков не раздавалось: тихо жужжал вентилятор в окне, гудел холодильник, но не более того.
Когда он сел в постели, ощущение быстро исчезло, как вода, уходящая в канализацию. После него чувствовалась лишь слабость, но глаза оставались настороженными и внимательными.
Джей Ар встал с кровати и подошел к окну. Вентилятор обдувал его голую грудь теплым воздухом. Он с разочарованием отметил, что дождя не было. Опираясь рукой на подоконник, он снова посмотрел через плечо на кровать. Всякая сонливость, которую он чувствовал, исчезла. Вздохнув, он направился на кухню в одних трусах, взял из холодильника банку пива и откупорил ее.
Облокотившись на стойку, Хаскелл уставился на свою кровать через кухонную дверь. Ему было тревожно, поэтому он и не мог уснуть - потому что он беспокоился о вторнике.
- Джей Ар, школьный психолог, - пробормотал он, поднимая пиво в тосте за себя.
Три года он преподавал английский и литературу в средней школе Санта-Розы в Северной Калифорнии, но быстро устал от политики факультета и утомительной бумажной работы, от танцев с чечеткой для избегания раздраженных групп родителей или того грязного судебного процесса. Однако он не устал от учеников: именно из-за них он изначально пошел в образовательную систему. Он все еще не был уверен, почему покинул Санта-Розу. Хаскелл скучал по свежему воздуху и зеленым окрестностям. Однако в Южной Калифорнии платили больше, и ему нравилась школа.
Поначалу он сомневался, что получит эту работу. Директор школы, мистер Бут, круглолицый мужчина с редеющими ржаво-рыжими волосами, казалось, не был уверен в способности Джей Ар справиться с ней. Бута немного смутил тот факт, что это будет первая работа Джей Ар в качестве психолога, и, хотя директор старался быть как можно более дипломатичным, он дал знать Джей Ар, что тот кажется слишком мягкотелым и пассивным для того, чтобы занимать какую-то властную должность.
Джей Ар был привычен к подобным вещам: рост пять футов восемь дюймов, жилистое телосложение, мальчишеское лицо с короткими вьющимися каштановыми волосами; люди часто недооценивали его во многих отношениях. Обычно он их удивлял. Однако ему удалось убедить Бута, что он более чем подходит для данной работы. Теперь он сам не был в этом уверен.
Он отпил пива и уставился в окно на туманную ночь, смущенный внезапным пробуждением. Он знал, что видел сон, но не помнил его.
Что-то о Шейле, смутно подумал он.
Обычно Шейла снилась ему, когда он в чем-то сомневался. Неопределенные ситуации, такие как его новая работа, напоминали ему о том, что он не смог помочь ей, когда она больше всего в этом нуждалась. Так почему же он считал, что будет полезен группе разочарованных, возбужденных и, возможно, даже отчаявшихся подростков, которых он должен был консультировать?
Пока Джей Ар учился в Беркли, его младшая сестра жила дома и ходила в среднюю школу в Эль-Серрито, примерно в тридцати милях от него. Шейла слыла бунтаркой, всегда возвращалась домой со странной новой прической, возмутительной одеждой, сомнительными друзьями, а однажды у нее на плече появилась вытатуированная черная роза. Джей Ар любил ее именно за бунтарскую натуру, а не вопреки ей, потому что понимал ее. Хотя их родители всегда являлись завсегдатаями церкви, с возрастом они с еще большим рвением начали пропагандировать свои религиозные убеждения и навязывать их Шейле. Она же просто изо всех сил пыталась отстраниться от жестких убеждений родителей и сохранить собственную идентичность. Когда Джей Ар пытался объяснить это Леонарду и Марджори Хаскелл, его слова оставались без внимания. Поэтому он пытался дать Шейле понять, что, по его мнению, с ней все в порядке и что она может быть такой, какой захочет, если не будет попадать в неприятности.
Однажды ночью Джей Ар был разбужен телефонным звонком матери. Она была в слезах и говорила о том, что Шейла вышла из-под контроля. Он оделся и поехал в Эль-Серрито. Он услышал крики, не успев пройти и половины пути от машины до дома.