- Ты ведь никуда нас не поведешь, правда? - сказал Кевин, но его голос превратился в шепот, такой же слабый и тонкий, как он сам, потерявшийся в этом шуме. Тем не менее он был уверен, что Мейс его услышал. Кевин отпрянул от него и направился в конец комнаты, к двери в подвал. Оглянувшись назад, он увидел, что Мейс следует за ним, с легкостью преодолевая просвет в толпе, который Кевин оставлял за собой.
- Мы заключили сделку, Кевин! - крикнул он.
- На хуй твою сделку! - Он добрался до дверного проема и начал спускаться по лестнице, стараясь не поскользнуться на мокрых металлических ступенях.
- Мы уходим сегодня вечером!
- Я не пойду. - Ботинки Мейса стучали по лестнице позади него.
- У тебя нет выбора, Кевин. Тебе больше некуда идти.
Кевин добрался до подножия лестницы и, похрустывая обломками, сгорбился и просунул ногу в отверстие, задев ногой пакет с "Доритос" с другой стороны. Выбравшись из подвала, он оглянулся через дыру.
Мейс сошел с лестницы и направлялся к нему.
- Теперь уже слишком поздно, - сказал он. - Тебе некуда идти. Я нужен тебе сейчас как никогда.
Кевин тихонько хмыкнул, надеясь заглушить голос Мейса, и стал пробираться вдоль стены канализации.
- Не забирай у них еду! - крикнул Мейс, его голос эхом завибрировал в темноте. - Они тоже заслуживают еды, знаешь ли! - Затем он рассмеялся.
"Забирать их еду?" - подумал Кевин, на мгновение остановившись в недоумении. Это казалось бессмыслицей.
Через решетку над головой Кевин услышал шум сточных вод и звуки капающей воды, а также отдаленные сирены и гудки автомобилей.
Он снова двинулся вперед, нащупывая металлические перекладины, по которым ему предстояло выбраться из канализации. Его рука скользила по грубой, склизкой стене...
...пока стена не исчезла, рука прошла сквозь темную, прохладную пустоту, и ладонь упала на липкое лицо, которое шевельнулось, произнеся флегматичным голосом:
- Ты собираешься забрать нашу едууу?
Грязная рука вцепилась в его запястье, и, когда костлявые пальцы сомкнулись в железной хватке и потянули, Кевин вскрикнул. Он ухватился за край отверстия и попытался отступить.
В темноте раздались шаркающие шаги, и еще одна рука вцепилась в рукав его куртки.
- Нашу еду? - прохрипел голос. - Забрать нашу еду?
- Нет, нет! - закричал Кевин.
И снова смех Мейса музыкальным эхом разнесся по канализации.
Кевин рванул рукав, высвобождая руку, и едва не упал назад, в нечистоты. Он шлепнул по стене и поспешил дальше.
За ним раздавались нетвердые шаги и тяжелое дыхание, и парень ожидал, что в любой момент рука схватит его за плечо.
- Кем ты себя возомнил, что пришел забрать нашу еду? - прорычал голос позади него.
Нащупав одну из перекладин, Кевин неуклюже остановился и полез по ним. Перекладины были мокрыми, а его ладони вспотели. Каждый раз, когда он обхватывал рукой одну из них, он чувствовал, что его хватка быстро ослабевает, поэтому он быстро тянулся к следующей и следующей, сосредоточившись на люке над собой, а не на хриплом дыхании внизу.
- Некуда бежать, Кевин! - крикнул Мейс. - Некуда, кроме как с нами!
Когда он добрался до верха и сильно надавил на нижнюю часть крышки люка, на его правой ноге сомкнулась рука.
Крышка стукнулась о тротуар, и дождь обрушился на лицо Кевина, на мгновение ослепив его, когда он начал бить ногой, бормоча себе под нос: "Нет, нет, нет, нет, нет...". Он поставил левую ногу на следующую перекладину, просунул руку в отверстие, ухватился за край и устремился вверх. Нога вырвалась из цепкой руки, и он вылез из дыры на свежий дождливый воздух.
Кевин откатился от люка и встал на колени, затем наклонился над открытым отверстием и начал задвигать крышку на место.
Молния осветила длинное белое лицо, зияющий рот и глубоко посаженные черные глаза, скрывающиеся в темноте люка. Раздавшийся вслед за этим гром оказался достаточно громким, чтобы заглушить тяжелый стук задвигаемой на место крышки.
Задыхаясь, парень огляделся по сторонам, чтобы сориентироваться. Он находился в переулке за фитнес-клубом.
Мейс был прав: ему некуда идти, не к кому обратиться.
Кроме своей семьи.
Он направился на запад по аллее в сторону Вудмана, сначала шагая, потом трусцой, потом бегом, как будто его преследовали. Он еще не знал, куда пойдет; ему нужно было движение, свободное и быстрое движение, чтобы избавиться от ощущения ловушки и мыслей, которые неустанно грызли его: