Мэллори считала иначе. Были парни, которые одевались лучше - хотя Мэллори нравился запах потертой кожаной куртки Кевина, - парни, которые были более популярны, лучше выглядели, но ни один из тех, кого она знала, не являлся таким... непредсказуемым, как Кевин. В них не хватало той остроты, того электричества, которое она чувствовала, когда была с ним.
"Ладно", - думала она, - "пускай, у них нет судимостей, как у Кевина, но что с того?"
В прошлом году у Кевина возникли неприятности с полицией. Из того немногого, что он рассказал об этом, она поняла, что он что-то украл. По крайней мере, это не было изнасилованием или убийством. Хотя она не могла понять, зачем ему понадобилось воровать; его родители определенно не являлись бедными.
"Может быть, именно поэтому", - подумала она. – "Может быть, воровство служило единственным способом, с помощью которого он чувствовал, что может получить что-то самостоятельно, что-то, что не досталось ему от предков". Он не часто распространялся о своих родителях, но, когда это делал, не говорил ничего хорошего.
Однако под его резкой внешностью скрывалась мягкая сторона. Она была глубоко запрятана, и Мэллори видела ее лишь несколько раз, но она существовала. И казалось, что за последние пару недель эта сторона проявилась в большей степени, что, возможно, происходило не без влияния Мэллори. Может быть, пройдет немного времени - и она сможет остудить гневный огонь, пылавший в его глазах.
Он не говорил этого и, возможно, никогда не скажет, но Кевин Донахью нуждался в ней.
Однако за свидания с Кевином пришлось платить. Реакция подруг задевала ее, заставляла чувствовать себя изолированной, отрезанной и, что самое главное, брошенной. Но в то же время она твердо решила остаться с ним, чтобы показать им, что не собирается опускать руки только потому, что они этого не одобряют.
Однако это не уменьшило разочарования, которое она испытывала, словно ее предали или бросили.
Ее плечи вдруг стали тяжелыми, и ей захотелось поговорить с Джеффом. Он всегда подбадривал ее, когда она была подавлена, заставлял чувствовать себя лучше или, по крайней мере, отвлекал от мыслей.
Но не в этот раз.
"Может быть", - подумала она, - "он вообще больше не может этого делать, не может или не хочет. Может быть, те дни прошли".
От этой мысли ей стало только хуже.
Она остановилась у бокового входа в здание и на мгновение уставилась на дверь. Если она пойдет в класс, то обязательно столкнется с Джеффом: их первые классы были рядом. Если же нет, то она может получить задание от Дейдры позже, а сейчас пойти искать Кевина.
Мэллори ускорила шаг, проходя мимо двери.
8.
Кевин Донахью открыл глаза и быстро прищурился от солнечного света, проникающего в окно его спальни. Наушники все еще были надеты, но музыка прекратилась. Он сел в постели и огляделся. Что-то разбудило его.
- Кевин! - закричала его мать, снова стуча в дверь. - Мне пора на работу, ты встаешь?
Он снял наушники и сел на край кровати, глядя на потрепанные кроссовки, которые все еще были на его ногах. Джинсы и футболка прилипли к коже.
- Кевин?
- Да, я иду, - хрипло сказал он.
Он провел руками по кустистым волосам, встал и потянулся. Его глаза были мутными от сна, и он некоторое время усиленно тер их, затем пересек комнату и выключил стереосистему.
Высадив Мэллори накануне вечером, он вернулся в свою комнату, чтобы немного поработать. В его голове гремела музыка, и он быстро набросал слова песни, к которой не притрагивался уже несколько месяцев. Закончив, он наскоро перечитал ее и понял, что песня была о Мэллори. Ничего удивительного. У него никогда не случалось столько секса за одну ночь. Брат Тревора уехал на неделю, и Тревор одолжил им свой ключ. Это была маленькая и неряшливая квартира, но в ней стояла большая кровать.
Закончив песню, Кевин спустился вниз, на задний двор, выкурил косяк и вернулся в свою комнату, чтобы насладиться кайфом под музыку и ощутить томительное, пульсирующее тепло в гениталиях.
Он подошел к письменному столу и снова просмотрел слова песни. Иногда на следующий день они уже не казались такими хорошими. На этот раз они ему понравились. Он прокрутил мелодию в голове, напевая текст под нос.
- Кевин!
Он засунул руку под рубашку и почесал свой плоский живот, жалея, что не заснул.
Затем открыл дверь спальни и увидел мать, которая стояла у зеркала в холле, натягивая пальто и поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, разглядывая свое отражение.
- Знаешь, Кевин, - сказала она, поправляя серьгу, - я не думаю, что поставить замок на твою дверь было такой уж хорошей идеей. Я стою здесь и стучу в нее уже десять минут. Если ты не сможешь подниматься в назначенное время, мы снимем замок, ты понял?