- ...пролилась кровь на кресте за наши грехи... - продолжал преподобный Бейнбридж, его голос затихал позади них.
- Да, - Мэллори улыбнулась Джеффу. - Думаю, ты прав.
Она остановилась.
Ее улыбка растаяла.
Джефф стоял рядом с ней и хмурился, не зная, почему. Он посмотрел на остальных: они тоже остановились и оглядывались по сторонам.
Несмотря на шум транспорта, бульвар вдруг показался ему тихим, а все вокруг словно замедлилось, превратившись в жидкую, похожую на сон ползучую массу. В голове Джеффа стоял низкий, почти незаметный гул, словно вибрировали корни его кривых зубов. Кожу на спине покалывало от дуновения легкого теплого ветерка, и, оглянувшись на "Молодежь Голгофы", Джефф увидел, что они стоят странно неподвижно, а брошюры выскальзывают из их намыленных рук и рассыпаются по тротуару.
Те, кто еще выходил из кинотеатра, замедлили шаг и оглядывались на ошеломленных подростков.
Преподобный Бейнбридж приостановился, опустив руку с Библией, а затем снова поднял ее, заговорив еще громче, чем прежде, пытаясь вернуть себе то немногое внимание, которое он успел привлечь.
- Друзья мои, наступит такое время, какого еще не знал ни один человек, и это время уже началось, - произнес он. - Часы тикают, и... и... - Он наклонился к одной из молодых женщин, которая уронила свои брошюры и медленно поднимала глаза вверх. - Соберите их! - прошипел он.
Она не отреагировала.
Мэллори откинула голову назад.
Так же поступили Ник и Бобби, Тина и Брэд.
И вся "Молодежь Голгофы".
Джефф поднял голову и посмотрел на темное, пасмурное небо.
В облаках виднелся разрыв, узкое, кривое отверстие, похожее на трещину в гигантском гипсовом потолке. Там что-то мерцало. Джефф не мог понять, где происходит это мерцание - в облаках или где-то глубоко в его голове, далеко за глазами.
Он прищурился, тряся головой.
"Может, самолет?" - подумал он. Аэропорт Бербанка находился неподалеку, и самолеты постоянно пролетали над городом, мигая огнями.
Из группы молодых христиан раздался крик, и одна девушка завопила:
- Он близко! Уже близко! Конец близок!
"Молния", - подумал парень, наклоняя голову вперед. Но когда он на мгновение закрыл глаза, мерцание, казалось, продолжилось.
- Святой Дух здесь, друзья мои! - воскликнул преподобный Бейнбридж. - Эти молодые люди были движимы Святым Духом, чтобы прийти к вам сегодня вечером...
Снова открыв глаза, Джефф подумал: "Наверное, это молния, и наконец-то пойдет дождь, и лучше бы этот мужик заткнулся!"
- Не из личной выгоды, не из гордости...
"Возможно, от дождя Мэллори станет легче, и тогда, может быть, этот парень заткнется на хрен, потому что..."
- ...не из-за потребности в признании, а из-за тихого шелеста голоса самого Бога!
"Потому что Бога нет; если бы он был, не существовало бы никаких тепловых волн, и..."
- Они здесь, потому что живут в страхе за души своих друзей, своих семей и души каждого из вас!
Голос немного затих, и Джеффу показалось, что краешком глаза, когда он посмотрел вверх, то заметил тусклый свет на бульваре.
"Может быть... может быть, это вертолет или..."
...И тут холодная рука пробралась в его мозг и начала там рыться.
"...или таких придурков, как мой отец, не было бы, если бы существовал Бог, и не было бы никаких распутных сестер, никаких распутных сестер с распахнутыми дверями между их..."
Голова Джеффа резко дернулась назад, как будто он уклонился от занесенного кулака. Его глаза широко раскрылись, по-прежнему устремленные в небо, но на мгновение он увидел теплую улыбку сестры. Чувство вины пронзило его грудь, как только что отточенная бритва.
Потом все исчезло.
Облака потемнели.
Автомобильный клаксон прогудел, когда движение замедлилось перед очередным красным сигналом светофора.
Джефф повернулся и увидел, как "Молодежь Голгофы" медленно передвигается, собирая разбросанную литературу; одна из девушек стояла на коленях, наклонившись вперед, сцепив руки перед лицом, и раскачивалась взад-вперед, что-то судорожно бормоча в ладоши. Одна из брошюр прошелестела по цементу и упала к ногам Джеффа, когда ветерок слегка подул в обратную сторону.
- ...Дух обращается к вам через этих молодых людей, друзья мои, - говорил Бейнбридж, указывая на девушку с Библией, - ибо малое дитя поведет их, и если вы проигнорируете Слово...
Джефф посмотрел на Мэллори; она все еще глядела на небо. Ее рот был открыт, а брови наморщены, но это был скорее удивленный, чем обеспокоенный взгляд.
Она прошептала:
- Ты... что-то видел?
Джефф снова посмотрел вверх. Ничего, кроме облаков и темноты. Живот у него скрутило узлом, а в голове поднялась тупая боль, словно ил со дна взбаламученного пруда. Руки дрожали, и он не знал, почему.
Остальные неторопливо продвигались к "Крошке" Нейлора; они сделали несколько шагов, остановились, посмотрели вверх; Брэд покачал головой, Тина сложила руки на груди, Бобби что-то пробормотала, и они пошли дальше.
- Нет, - сказал Джефф, у него пересохло во рту. - Я ничего не видел. Пойдем. - Он взял ее за локоть и повел в сторону ресторана.
Ему вдруг показалось, что он солгал сестре. Но это было не так: нечего было видеть. Ничего.
И хотя ночь была жаркой и сырой, он вдруг почувствовал озноб.
3.
За несколько минут до того, как Джефф Карр вышел из кинотеатра "Студио-Сити", его мать, Эрин, держала между ладоней голову толстяка, сильно надавливая большими пальцами на его глаза. Его улыбающийся рот открывался и закрывался, когда она дергала за нитку, продетую в маленькое отверстие в верхней части его черепа.
Руки его безголового тела безвольно болтались, пока она поднимала его со стола и прикрепляла голову. Отодвинув стул, Эрин встала и подняла Т-образную ручку, к которой были привязаны ниточки марионетки. Она поднесла куклу к зеркалу в полный рост на двери чулана и опустила, пока ноги человечка не коснулись пола. Манипулируя нитками кончиками пальцев, Эрин заставила его руки двигаться вверх-вниз, затем сомкнуться в объятиях; улыбаясь, она заставила его отвесить джентльменский поклон, немного пошевелила старой мягкой туфлей, рассмеялась, покачивая его животом, - и внезапно его левый глаз выскочил.
- Черт!
Наклонившись, Эрин большим и указательным пальцами подобрала с ковра глаз и со вздохом вернулась к кухонному столу.
Она работала над мистером Спирополусом уже несколько дней, и он должен был быть готов завтра к полудню. Сначала у него отвисла челюсть, потом перестала кивать голова. Затем у него стал неправильно покачиваться живот, а теперь вот еще и глаза вылезли.
"Отлично", - подумала она, - "значит, я еще немного посижу".
Она все равно не смогла бы уснуть, так как стояла жара. На висках выступили капельки пота, а ее лососево-розовый топ, хотя и легкий и без рукавов, был в пятнах. Она могла позволить себе включать кондиционер только днем, когда жара стояла самая сильная. Ночью она открывала двери и окна и надеялась на легкий ветерок, но в комнату в основном летели только мухи.
Эрин налила себе стакан воды со льдом и вынесла его на патио.
На самом деле это было не патио, а просто небольшое прямоугольное пространство, складной стул, деревянные перила высотой до пояса с оконной коробкой на них. Но это было все, что ей нужно.
Она приложила стакан с холодной водой ко лбу и покатала его туда-сюда. На коже остались бисеринки прохладной влаги, но она не стала их вытирать. Откинувшись на перила, Эрин посмотрела через раздвижную дверь на круглую и безжизненную фигуру мистера Спирополуса и слегка улыбнулась, довольная маленьким человечком, даже несмотря на то, что тот пока имел не вполне целостный вид.
Почти два года Эрин работала на трех работах; каждая из них оплачивалась лучше, чем изготовление кукол, но ни на одной из них она не чувствовала себя так хорошо, как в тот момент, когда марионетка была готова, и она превращала набор ткани, винтов, петель и нескольких кусков дерева в маленького человечка. Некоторые из них были лучше, другие хуже, но все они давали ей чувство удовлетворения, которого она не получала от остальных работ. Она с радостью посвятила бы все свое время созданию кукол и забросила бы все другое, но двое детей, квартплата, коммунальные услуги и десятки прочих расходов не позволяли ей этого делать.
Когда Рональд уехал, он не только забрал телевизор, видеомагнитофон и машину, но вместе с ним пропал и единственный источник дохода, который имелся у Эрин, Джеффа и Мэллори. Они втроем переехали в небольшую квартиру в Северном Голливуде, и Эрин сразу же приняла давнее предложение старой подруги Кайлы Рейли.
Когда Мэллори была совсем маленькой, Эрин сделала несколько кукол. Однажды их увидела подруга Эрин Кайла и восторженно воскликнула.
- Эрин! Они прекрасны! Я не знала, что ты можешь такое. Это великолепно! Ты должна делать кукол для театра! Мы могли бы платить тебе. Немного, но все-таки.
В то время Кайла подрабатывала по ночам стриптизершей в баре "Плейленд" в Ван-Найсе. Днем она с парой друзей руководила кукольным театром "Холидей". Родители нанимали их для выступлений на детских днях рождения, а также на вечеринках в честь Хэллоуина и Рождества. Кайла начинала бизнес с большими сомнениями, но он оказался успешнее, чем она ожидала. Несмотря на то, что дела у кукольного театра шли хорошо, Эрин продолжала раз за разом отклонять предложения Кайлы.
Когда Рональд уехал, Эрин не только начала делать кукол для Кайлы, но и устроилась стриптизершей в "Плейленд". Вскоре после этого Кайла бросила стриптиз, чтобы удовлетворить растущий спрос на свой театр по всей Долине и Лос-Анджелесу, и даже арендовала небольшое здание, в котором летом регулярно давала дневные представления.
Плата за кукол Эрин была, мягко говоря, минимальной, поэтому она по-прежнему работала по ночам в "Плейленде". Ей это не нравилось, но если собирающиеся там мужчины готовы давать ей смехотворно большие чаевые за то, что она выходит на сцену и снимает рубашку, она не собиралась лишать их удовольствия, которое они получали, хватаясь за свою промежность и издавая громкие животные звуки.