Мейс рассмеялся и сказал:
- Ну же, Никки.
Преподобный взмолился
- Никки, Никки, что ты здесь делаешь?
- Скажи ему, Никки. Зачем ты пришла?
- Потому что Мейс... собирается помочь мне с моей... моей проблемой.
- Скажи ему, что за проблема?
- Мой... мой ребенок.
- О, Боже, Боже, не делай этого, Никки. - Бейнбридж был близок к тому, чтобы расплакаться.
Лили закрыла рот рукой и прижалась к Джеффу.
- Никки, - продолжал преподобный, в его голосе слышалось отчаянное шипение, - подумай об этом, о том, что ты делаешь.
- Я не могу оставить его. Я... я не могу. Я... я не закончила школу. Моя... моя мама... моя мама...
- Но это... Никки, это... - он сдержал всхлип, - грех, ужасный грех, моральное преступление!
- Никки, - сказал Мейс, - преподобный никогда не упоминал, что то, что он сделал с тобой, было грехом?
- Угу. Он сказал, что Бог, - она хихикнула - поймет и простит.
- Хорошо, преподобный. Бог поймет мотивы Никки и простит ее.
- Но это же убийство!
- Да. А какими словами можно описать то, что вы сделали, преподобный? - Шаги, шорох. - Прелюбодеяние? - Голос Мейса стал мягче. - Блуд? - Еще мягче. - Может быть... изнасилование?
Джефф и Лили повернулись друг к другу. В ее глазах он увидел то же понимание, что и у себя: Преподобный Бейнбридж являлся отцом ребенка Никки. Лили закрыла лицо руками и медленно покачала головой.
- Так вот что вы сделали, преподобный? - прошептал Мейс. - Вы прикасались к ней вот так... вот так?
Никки застонала, вздохнула.
- Вы трогали ее... нет, нет, ложись, Никки... Вы трогали ее здесь, преподобный?
Глаза Лили горели от страха за подругу; казалось, она готова была броситься через всю комнату и обогнуть стену.
- Нет! - закричал Бейнбридж. - Остановись! Прекрати это немедленно!
Мейс рассмеялся.
Никки задыхалась в экстазе.
Преподобный всхлипнул.
Голоса казались стали более внимательными к тому, что происходило по ту сторону стены.
- Так вот что ты сделал? - прошипел Мейс, голос был влажным, губы подрагивали. - Так вот как это было?
- Я ухожу! - крикнул Бейнбридж, скребя ногами по цементу. - Никки, если бы ты только... - Что-то издало сдавленное, горловое шипение, и Бейнбридж проглотил слова, задыхаясь.
Джефф узнал этот звук...
Лили начала подниматься, но Джефф положил руку ей на плечо и крепко прижал к себе.
В их конце комнаты фонарей не было; в другом конце, за исключением нескольких фигур, двигавшихся в туманной темноте, все заслоняла стена. Если он будет вести себя тихо, подумал Джефф, то отсутствие света в их конце может достаточно скрыть его, пока он не доберется до стены и не сможет заглянуть в одно из отверстий.
Джефф повернулся к Лили, приложил палец к губам и прошептал ей на ухо:
- Оставайся здесь.
Она нахмурилась и покачала головой.
Джефф начал пересекать комнату, приседая, его ноги мягко поскрипывали по полу - достаточно мягко, чтобы не быть услышанными на фоне музыки и тихого гула голосов.
Прижавшись к стене, Джефф различил, как тихое воркование удовольствия Никки становится все громче. Он слышал шепот Мейса, хихиканье. Среди голосов проскальзывали чавкающие, хлюпающие звуки.
Мейс прошептал со злобной неторопливостью:
- Это... то, что ты делал... перед тем, как заронить в нее... свое семя... преподобный?
Приблизившись к стене, Джефф почувствовал, будто вокруг его груди медленно стягивается стальная лента, затрудняя каждый вдох и сдавливая сердце в грудной клетке. На шее выступили капельки пота.
Подойдя, Джефф осторожно заглянул за край отверстия с правой стороны.
Справа к стене были прислонены две гитары, а между усилителями расположились барабаны и клавишные; четыре темных существа ползали по инструментам, с любопытством принюхиваясь. За аппаратурой, в туманном углу, Джефф увидел нечто похожее на генератор. Примерно в шести футах перед инструментами находился бассейн. В его темноте двигались какие-то фигуры. Слева в мелком конце бассейна стоял Мейс, его высокая худощавая фигура возвышалась над темнотой внизу. Перед ним на двух пушистых подушках, раздвинув ноги, лежала Никки, обнаженная, если не считать расстегнутой спереди голубой рубашки. С каждой стороны от нее светил фонарь, отчего ее кожа казалась бледной. Соски были темными и возбужденными, а между грудей покоился темный крест странной формы, прикрепленный к шнуру, который обвивался вокруг ее шеи. На животе и вокруг грудей блестели капельки слюны.
Преподобный стоял у изголовья, несколько существ сгрудились между ним и Никки; двое из них стояли на задних лапах, как стражники, оскалив зубы и угрожающе глядя в глаза.
Мейс улыбнулся Бейнбриджу, его губы и подбородок были влажными; он провел руками по телу Никки, лаская и нежно сжимая ее полные груди, просунул пальцы между ее ног.
- Вы делали это, преподобный? - прошептал Мейс, обхватывая губами влажный палец и слизывая с него соки. - Или вам не терпелось ее трахнуть?
Мейс наклонился вперед и медленно, вальяжно просунул язык между раскрытыми губами влагалища Никки, двигая головой вверх-вниз, вверх-вниз, облизывая ее живот, груди, громко посасывая. Дыхание Никки было частым от стонов наслаждения.
Позади Джеффа что-то хрустнуло, и он обернулся, обнаружив спешащую к нему Лили. Джефф махнул ей рукой, чтобы она отошла назад, не желая, чтобы она видела, что происходит за стеной. Она проигнорировала его предупреждение и продолжала идти, ее глаза и рот расширились от страха, когда она приблизилась и заглянула через его плечо; ее руки обхватили его бока чуть выше талии.
- Нет! - закричал преподобный, но голос его был слаб. - Прекрати это, пожалуйста... прекрати... это...
Мейс встал во весь рост и улыбнулся, промурлыкав:
- Выглядит знакомо, преподобный? - Смешки, словно льдинки, покатились из его груди, когда он провел кончиком языка по нижней губе. Затем открыл рот и высунул язык, как ребенок при соперничестве на игровой площадке. Но язык продолжал двигаться, как змея, выбирающаяся из норы.
Джефф услышал странный сухой щелчок и понял, что это звук исходил из его собственного горла.
Лили крепче вцепилась в его бока и тихонько скулила, пока язык Мейса выскальзывал все дальше и дальше.
Бейнбридж судорожно бормотал молитвы под нос.
Кончик языка Мейса коснулся левого соска Никки и закрутился вокруг него.
Преподобный повысил голос:
- ...хотя я иду долиной смертной тени...
Язык, вытянутый теперь на добрых три фута изо рта Мейса, переместился к правому соску, и свет фонаря заиграл алмазными бликами на его влажной поверхности.
- ...я не убоюсь зла, ибо ты со мной...
Он поднялся к ее рту, и она обхватила его губами, посасывая, словно затвердевший пенис.
- ...жезл Твой и посох Твой утешают меня...
Ногти Лили впились в бока Джеффа, как маленькие ножи, но он их почти не чувствовал, потому что оцепенел от ужаса, наблюдая, как язык Мейса возвращается к грудям Никки; они колыхались, когда она извивалась от невольного наслаждения.
- Так... приятно... - вздыхала она.
- ...ты приготовил для меня стол в присутствии моих врагов...
Язык скользнул вниз по животу, оставляя блестящий след, как от огромного слизняка.
- ...ты помажешь мою голову елеем...
Он опустился еще ниже, к пупку, к треугольнику волос между ног.
- ...чаша моя переполняется, конечно, благостью и милосердием...
У Джеффа похолодело в животе, когда язык Мейса продолжил спускаться...
- Святой Иисус, - прошептал он, повернулся к Лили и отстранил ее от проема, почему-то уверенный в том, что сейчас произойдет. Лили, открыв рот и затаив дыхание, сначала сопротивлялась, но он рывком заключил ее в дрожащие руки и прижал лицо к своему плечу, шепча на ухо, - Не смотри, Лили, не смотри на это...
Джефф услышал, как глубокий стон наслаждения застрял в горле Никки и превратился в кашель.
Мягкие влажные звуки - влажные скользящие звуки - были заглушены тараторящим голосом преподобного:
- О Боже, не делай этого, дорогой Иисус, милосердный Отец Небесный, не делай этого!
Джефф почувствовал головокружение, закрыв глаза и крепко прижимая к себе Лили; ему показалось, что он споткнулся и попал в чужой кошмар, когда Никки начала издавать сухие, болезненные рвотные звуки.
- Никки? - прошептала Лили.
Джефф крепче прижал ее лицо к своему плечу. Его челюсти болели от стиснутых зубов.
Никки закричала. Крик не был похож ни на один из тех, что Джефф когда-либо слышал; он вырывался из ее легких, как кожа отделялась от костей.
- Никки? - Хриплый голос Лили стал громче, он дрожал от страха. Джефф оттолкнул ее, развернул к себе и зажал рот рукой.
Никки вырвало; звук был громким и отчетливым, как будто она освобождала свое тело от всего, что в нем содержалось.
Преподобный издал сдавленное, пораженное "Ооооо", и Джефф услышал, как его тело рухнуло на стену и сползло на пол. Он потерял сознание.
Внезапно Лили резко отстранилась от Джеффа и закричала:
- Никкиии!
За стеной послышался встревоженный ропот голосов и быстрое движение.
Джефф отпрянул из укрытия так неожиданно, что чуть не упал. Он крутанулся на месте и толкнул Лили, крикнув - Беги! - когда услышал, как за стеной по цементному полу заскрежетали маленькие коготки. - Беги, беги!
- Но Н-Никки...
- Просто беги, черт возьми! - Он схватил ее за руку и потащил за собой, споткнувшись о кусок штукатурки.
Когда они сбегали по лестнице в подвал, Джефф услышал позади себя звук щелкающих зубов и включил фонарик. Он промахнулся мимо ступеньки и на мгновение завис в воздухе, раскинув конечности. Когда он упал на пол, плечо иглой пронзила боль.
Он услышал крики наверху, торопливые шаги и еще один громкий крик Никки, который теперь звучал по-другому, пусто, покорно.
- Вставай! - закричала Лили, хватая его за руку. - Вставай, Господи Иисусе, вставай!
Джефф перекатился на спину, и луч фонарика взметнулся вверх, отразившись в дюжине золотых глаз, скачущих по лестнице.