Рука Мейса почти с любовью обхватила подбородок Джей Ар.
- Я - сорняк в твоем саду, - вздохнул он, положив другую руку на щеку психолога.
Джей Ар почувствовал, что его внутренности превращаются в лед.
- Я - заплесневелая миска со слизью, - усмехнулся он, - на нижней полке твоего холодильника. - Он придвинулся ближе, прижавшись к психологу всем телом.
В памяти Джей Ар всплыло воспоминание о словах Джеффа, которые заставили его испугаться, что его жизнь окончена.
- Я...
Его язык...
- ...то, что происходит...
...выскользнул изо рта, как...
- ...когда никому...
...как змея.
- ...нет дела.
Змея.
Мейс медленно открыл рот, широко, словно зевая, и Джей Ар увидел, как его язык движется вперед, увидел искрящиеся отблески света на влажном розовом комочке плоти; он хотел кричать, но не мог выдохнуть, хотел бороться, но не имел сил, и момент, который, как был уверен Джей Ар, станет для него последним, казалось, длился вечно, пока...
...за проходом завизжали твари, словно от боли, и на дорожке послышались шаги, торопливо приближающиеся, сбивчивые вздохи; глаза Мейса закатились, словно он наблюдал за мухой, жужжащей вокруг его головы, и он отпустил лицо Джей Ар, чтобы медленно повернуться, когда...
...тварей отбросило в сторону, и кто-то прошел через проход, шагнув на свет...
- Кевин! – выдохнул Джей Ар.
...и поднял над головой топор, глядя яростными глазами...
- Ты не хочешь этого делать... - сказал Мейс.
...его крик был наполнен безумием, когда он опустил топор.
Тяжелое лезвие вонзилось в лоб Мейса со звуком, похожим на звук лопающейся большой дыни.
Руки Мейса разлетелись в стороны, и он с гортанным хрюканьем попятился назад, налетев на Джей Ар. Кевин выдернул топор из его черепа и снова поднял его.
Руки отпустили Джей Ар и потянулись к Мейсу; бледные лица закричали, и хрупкие, грязные тела бросились на помощь, а Джей Ар снова отступил, когда Кевин во второй раз взмахнул топором, вонзив его в левое плечо Мейса.
Джей Ар назвал имя Кевина и обошел Мейса, который падал назад, взмахивая руками, чтобы сохранить равновесие.
- Хорошо, Кевин! - крикнул психолог. - Хватит!
- Нет! - завопил Кевин, выдергивая топор из огромной раны в плече Мейса. - Ты ошибался, Мейс! Ошибался! Ты мне не нужен! Ты мне ни хуя не нужен!
Мейс ударился о стену и опустился в сидячее положение, когда несколько его питомцев с воплями закружились в воздухе и вцепились в Кевина, кусаясь и царапаясь. Он, казалось, не замечал этого и снова поднял топор.
Джей Ар отступил назад, когда Кевин снова закричал, обрушивая топор и отрубая кусок черепа Мейса чуть выше левого виска. Парень откинул топор, и лезвие с шумом проехалось по цементу, пока он отступал от Мейса, готовясь поднять оружие снова.
Джей Ар направил свет на Мейса и подумал, что чувствует, как рвутся последние нити его собственного рассудка.
Мейс приподнял обвисшую голову: лоб его был вмят и рассечен посередине, часть черепа отсутствовала, зияющие отверстия блестели темнотой, но кровь не текла. Его золотистые глаза выпучились, как у жабы, и он улыбался, глядя на Кевина, поднимаясь на ноги, но...
"Нет ни хуя крови!" - подумал Джей Ар.
- Кевин, Кевин, Кевин, - укоризненно произнес Мейс.
- Кевин, убирайся отсюда! - закричал Джей Ар, пока Кевин раскачивался взад-вперед с поднятым над головой топором, твари свисали с его одежды, а другие все еще прыгали на него с пола.
Тонкие фигуры в тени, казалось, почувствовали минутную слабость парня и бросились вперед, вытянув руки, чтобы вырвать топор, но Кевин начал дико размахивать им вслепую, и Джей Ар поднял руки для защиты, споткнулся и упал под эхом разносящиеся в темноте страшные, мучительные крики. С закрытыми глазами Джей Ар слышал, как топор падает снова и снова, встречаясь с плотью и костями, слышал шаркающие, хромающие шаги тех, кто удерживал его раньше, а потом...
...только маниакальные крики Кевина и тяжелый стук топора о пол, стену, грязные трубы.
Джей Ар медленно открыл глаза и поднял фонарик.
Он был один, не считая Кевина, который все еще дико размахивал топором. У его ног валялся комок тряпья, а с лезвия свисало нечто, похожее на грязную простыню, которая трепетала при каждом взмахе. Животные, которые висели на нем мгновение назад, исчезли, оставив после себя лишь рваную одежду.
Джей Ар позвал Кевина и, спотыкаясь, поднялся на ноги, умоляя парня остановиться.
- Он исчез, Кевин, он исчез...
Кевин внезапно выронил топор и попятился от него, словно от смертоносной змеи, споткнулся, упал на пол, пополз назад и наконец рухнул, слабо всхлипывая.
- Куда он делся? - пробормотал он. - Он просто... просто... просто исчез! Куда он, блядь, делся?
Джей Ар опустился на колени рядом с мальчиком и посветил фонариком на тряпки на полу.
Одежда Мейса. Ни крови, ни следов самого Мейса, только одежда.
Кевин прислонился к Джей Ар и заплакал.
Где-то в глубине канализации низкие, горловые стоны и бормочущие голоса смешивались с потоками отходов.
Джей Ар долго обнимал парня и наконец понял, что сам тоже плачет.
- Давай, Кевин, - прошептал он через некоторое время. - Давай выбираться отсюда...
ЧАСТЬ VI
Последствия Крестопора
30.
20 октября
К полудню четверга буря превратилась в сырую серую тень, накрывшую долину. Дождь перешел в легкую морось, а ветер стих до шепота, пока не пропал совсем.
Электричество дали в ранние утренние часы, движение снова стало относительно нормальным, хотя на улицах царил беспорядок. Бульвар Вентура был завален мусором; на тротуарах валялись коробки, водостоки были забиты комками газет, щепками от деревянных планок, сорванными ветром баннерами и плакатами, а также бесформенными сгустками. На тротуарах валялись опрокинутые мусорные баки. Витрины магазинов были заляпаны грязью.
Весь день внимание всей страны было приковано к сгоревшему дому на углу Вентуры и Уитли. Сразу после полуночи к зданию на своих фургонах и передвижных студиях съехались местные новостные команды и телеканалы, установившие камеры так близко, как только позволяла полиция, с нетерпением ожидая кадров, на которых один за другим из дымящегося дома выносят трупы.
К семи тридцати утра было вынесено восемьдесят семь тел, и еще множество осталось внутри. Местные телеканалы прервали свои обычные утренние программы, чтобы осветить эту историю; однако только позже утром они начали понимать смысл происходящего.
К тому времени, когда накануне поздно вечером приехали пожарные машины, некоторые люди уже уехали вместе с подростками, которых им удалось вывести из здания. Оставшиеся были слишком потрясены, чтобы что-то объяснить властям, и большинство из них увезли на скорых, чтобы оказать медицинскую помощь, как сначала показалось, с серьезными травмами. Однако вскоре санитары поняли, что кровь, покрывавшая этих людей, принадлежала не им.
К восьми утра информация о том, что произошло на самом деле, начала поступать в СМИ. Первым заговорил Уилл Брубейкер. После освобождения его и его жену у больницы поджидали репортеры; Брубейкеру наложили восемь швов на левую руку, которую он порезал о перила лестницы, выходя из здания. Его жене оказали помощь, связанную с последствиями вдыхания дыма. Полиция уже задала им бесчисленное количество вопросов, но еще не общалась с прессой, поэтому ответы Брубейкеров еще не были ей переданы. Уилл воспользовался случаем и, обняв жену и прижав ее к себе - оба выглядели измученными и убитыми горем - медленно и эмоционально объяснил, что трупы в заброшенном фитнес-клубе принадлежат подросткам и что их заставил покончить с собой человек по имени Мейс. Когда его спросили, почему он и его жена оказались там, Брубейкер ответил: "Нам позвонил человек по фамилии Хаскелл. Он сказал, что является психологом в школе, где учится мой сын. Не знаю, откуда, но он знал, что произойдет. Он знал об этом, но ждал до последней минуты, чтобы рассказать кому-нибудь. И я надеюсь, ради его блага, что у него были на это чертовски веские причины".
Уже через час трагедию стали сравнивать с массовым самоубийством в Джонстауне (Гайана); пресса окрестила ее резней в долине и тут же начала обращаться к "экспертам", чтобы те предположили возможные причины, по которым столько подростков разом покончили с собой.
По всей долине родители, не знавшие, где находятся их дети, со страхом ждали телефонного звонка, мучительно размышляя о возможной судьбе своих сыновей и дочерей.
Окончательное число погибших составило сто шестьдесят три человека.
Пройдет еще несколько дней, прежде чем все тела будут опознаны.
Пройдет больше недели, прежде чем состоятся последние похороны.
Пройдут месяцы, прежде чем эта история исчезнет из поля зрения общественности.
Но шрамы, оставшиеся после нее, никогда не заживут...
Мистер Бут вышагивал по кабинету быстрой походкой, словно опаздывая на встречу. Он выкурил две сигареты до фильтра за те несколько минут, пока Джей Ар сидел перед его столом.
- Вы избегали прессы до сих пор? - спросил он, его голос был запыхавшимся и напряженным.
- Да.
- Ничего не сказали?
- Ничего. - Джей Ар посмотрел на часы: было без нескольких минут десять. Его плечи и шея горели от боли, голова пульсировала, в ней все гудело от кофе, который он постоянно пил последние несколько часов.
- Есть идеи, что сказать, когда они доберутся до вас? - спросил Бут, выдыхая дым.
Джей Ар вздохнул и откинулся в кресле. Предыдущая ночь была самой длинной из всех, проведенных Джей Ар после смерти Шейлы. Выбравшись вместе с Кевином из канализации, они оказались в переулке рядом с Вентурой. Несколько минут они собирались с мыслями; Джей Ар поднял лицо к дождю и вдохнул свежий холодный воздух. Обняв Кевина, психолог повел его к краю бульвара и справа от них сквозь узкие щели между досками над окнами фитнес-клуба увидел оранжевый отблеск пожара. Он сразу понял, что произойдет в течение следующего часа: сначала приедут пожарные машины, затем "скорая помощь", полиция и, что самое страшное, репортеры. Это будет размазано по всем новостям, как масло на тосте; они приделают ко всему какое-нибудь броское название, будут преследовать семьи погибших подростков и переберут полдюжины версий случившегося, прежде чем докопаются до истины. Если они вообще до нее доберутся.