– За час управлюсь!
– Конвой! – рявкнул Корнев. – Уведите заключённого!
– Только про курево не забудьте, гражданин начальник! – крикнул Лёнька напоследок.
Когда его вывели, Зверев хмуро посмотрел на друга.
* * *
Прошло чуть меньше часа, они ждали. Корнев заварил чаю, а Зверев, примостившись на диванчике, немного задремал. Когда без стука в кабинет ворвался худенький лейтенант – дежурный по Управлению, Зверев подскочил.
– Товарищ подполковник, у нас чэпэ! – заорал дежурный с порога.
В левой руке у лейтенанта была фуражка, правой он держал револьвер.
– С ума сошёл? Ты к кому с оружием вломился? Совсем, что ли, офонарел?
Лейтенант опешил, быстро сунул револьвер в кобуру, нацепил фуражку и отчеканил:
– Товарищ подполковник, разрешите доложить, у нас нападение на конвойного!
Корнев поднялся, застегнул китель.
– Докладывай, что стряслось… на кого напали?
Лейтенант бросил взгляд на Зверева, словно бы и у него спрашивая разрешения.
– Напали на младшего сержанта Лычкина! Того самого, который конвоировал Комелькова! Ну того, которого по вашему приказу из тюрьмы сегодня доставили.
В проёме двери показалась голова Леночки Спицыной и тут же исчезла.
– Напали, и что?
– Так он вроде бы это… Мёртвый лежит.
– То есть как мёртвый?
– Ну да… мёртвый! Я обход делал, а он лежит и не дышит.
– А где Комельков, сбежал?
– Не сбежал, рядом лежит, там же, где и Лычкин, на втором этаже. Вся голова в крови, но вроде ещё живой. К нему сейчас Карен Робертович побежал и Софочка.
Корнев удивлённо посмотрел на Зверева, потом ещё раз ощупал верхнюю пуговицу и сказал:
– Пошли сами посмотрим, а ну, веди нас туда!
Корнев решительным шагом вышел из кабинета, едва не сбив с ног свою секретаршу Леночку, которая всё это время стояла у дверей. Зверев поспешил за подполковником.
Пройдя по длинному коридору, они спустились на второй этаж, там уже собрались люди. Зверев догнал Корнева и, придержав его за руку, вышел вперёд.
– Расступись! – скомандовал Зверев.
Все тут же отошли в сторону. Возле лежавшего на полу сержанта сидел начальник медсанчасти Карен Робертович Оганесян. Он осматривал тело Лычкина, стоя на коленях.
– Что с ним? – сухо спросил Корнев.
Оганесян поднялся и покачал головой.
– Он, вне всякого сомнения, мёртв! Но вот причину смерти я пока определить не могу. Видимых повреждений нет, определённо понадобится вскрытие.
Невысокий, полный, Карен Робертович Оганесян смотрел на подполковника не мигая через толстые стёкла очков. Только сейчас Зверев увидел сидевшего у стены Комелькова. Голова и лицо Лёньки были залиты кровью. Возле него, тоже на коленях, стояла помощница Карена Робертовича, медсестра Софья Павловна Юркина, и бинтовала пострадавшему голову.
– Кто-нибудь может мне объяснить, что тут случилось? – прокашлявшись, строго спросил Корнев.
Дежурный, который, судя по всему, немного пришёл в себя, тут же отчеканил:
– Очевидно, арестованный напал на конвойного!
Зверев вышел вперёд, огляделся и принялся рассматривать разбитую голову Лёньки.
– Такую рану рукой не нанесёшь. Его ударили чем-то тяжёлым!
– Может, рукоятью пистолета? – предположил Корнев.
– Вполне возможно.
– Наверное, подозреваемый напал на сержанта и задушил его! – предположил лейтенант. – А тот, защищаясь, сумел выхватить пистолет и шарахнул его по башке.
Зверев расстегнул кобуру убитого сержанта и указал на лежавший в ней пистолет.
– По-вашему, Комельков стал душить Лычкина, тот достал пистолет, ударил подозреваемого рукоятью и, прежде чем скончаться, засунул пистолет обратно в кобуру! Вы хоть немного думайте, лейтенант, прежде чем нести ерунду!
– Виноват, – промямлил дежурный.
– Если бы сержанта душили, на шее должны были бы оставаться следы, – уточнил начмед.
– Эти двое не нападали друг на друга, с ними расправился кто-то третий, – подытожил Зверев.
– Он, кажется, пришёл в себя! – воскликнула Софья Юркина.
Зверев шагнул к Комелькову и опустился на колено. Лёнька открыл глаза и тупо озирался по сторонам.
Увидев перед собой Зверева, он прохрипел:
– Я узнал его… Он здесь, он теперь мент…
– Спокойно! Ты узнал человека, который убил сержанта! Так? – спросил Зверев.