Закончив работу в половине девятого, Зверев вышел из Управления и отправился на трамвайную остановку. Трамвай пришлось ждать довольно долго, так что до дома он добрался только тогда, когда уже начало темнеть. Войдя во двор, Зверев поглядел на свои окна и тут же укрылся за кустами. В его квартире на третьем этаже горел свет.
Хорошенькое дельце. Перед тем как уйти из дома, он сначала выпроводил возмущённую Зиночку, и только потом вышел сам, заперев дверь на ключ. Зверев, в отличие от большинства людей, никогда не забывал закрывать дверь и выключать электричество. Запасных ключей от своей квартиры Зиночке Зверев не оставлял, поэтому свет в окне мог означать лишь то, что в его квартире кто-то побывал. Поднявшись по лестнице, Зверев на цыпочках подошел к двери и потянул ручку на себя. Дверь была заперта изнутри. Значит, незваный гость всё ещё там. Зверев достал из кармана ТТ и, стараясь действовать как можно тише, открыл дверь ключом. Он проник в коридор, держа пистолет у виска, и почувствовал запах дорогого табака. Зверев на мгновение замер и именно в этот момент услышал резкий женский голос: «Зверев, сейчас же убери пистолет, а то ещё пристрелишь меня ненароком!» Он узнал голос Риты. Убрав пистолет, Зверев не спеша разулся, прошёл на кухню и уселся на табурет.
Рита – она же Маргарита Игоревна Ковальская – была одной из многочисленных подруг Зверева. Рита работала в модном салоне на пересечении улицы Гоголя и Октябрьского проспекта. Две недели назад на этой же самой кухне Рита категорично заявила Звереву, что больше не может обманывать мужа, и им необходимо расстаться. Тогда Зверев сделал траурную мину и лишь многозначительно пожал плечами, на что Рита отреагировала довольно импульсивно:
– Не делай вид, что моё решение тебя огорчило! Будь хотя бы сейчас со мной честен!
– Разве я хоть раз тебя обманывал? – удивился Зверев.
Рита надула губки:
– Ты говорил мне, что я тебе нравлюсь!
– Говорил! И готов повторить это сейчас! Что с того?
Рита нахмурила лобик.
– Ещё ты мне говорил, что я тебе очень дорога!
– И это тоже не было ложью!
– Ах вон оно что, то есть тебе дороги все, кого ты водишь к себе на ночь?
– Не могу врать женщинам! Особенно тем, которых считаю настоящими красавицами, – Зверев театрально вскинул взгляд к потолку. – Ты совершенно права, мне дороги вы все! Все до единой.
– Ну ты и сволочь, Зверев! – взвизгнула Рита.
– О Боже, эти слова я слышу чаще, чем что-либо ещё! Ты не оригинальна, моя дорогая! Но сейчас не об этом. Не могу понять, к чему все эти пересуды? Ты сказала, что решила порвать со мной, потому что не хочешь больше обманывать мужа! Это так, или ты что-то не договариваешь?
Рита фыркнула, нахохлилась:
– Я нашла в твоей постели рыжие волосы!
– Что с того?
– Я хочу знать, прежде чем оставить тебя, кто эта женщина!
Зверев изобразил задумчивость, потом небрежно принялся рассуждать:
– Если волосы, которые ты нашла, длинные и прямые, то это скорее всего Люба, официантка из одного маленького ресторанчика с дурацким названием «Крабик». Если волосы средней длины и вьются, то это наверняка Зиночка, жена одного довольно важного дядечки, фамилию которого я по понятным причинам не могу тебе назвать… Если же волосы совсем короткие… Стоп! Мне же не нравятся женщины, стриженные под мальчиков. Волосы, которые ты нашла, они же не короткие?
– Ну ты и сволочь, Зверев!
– Довольно! Эти слова ты уже сегодня говорила. Ты решила больше не изменять мужу, и я считаю, что это служит веским основанием для разрыва наших отношений. Так что, моя девочка, я желаю тебе долгого семейного счастья, и более не смею тебя задерживать. Однако если ты вдруг передумаешь…
– Не передумаю! – гневно выкрикнула тогда Рита и покинула «логово зверя», именно так до этого она называла квартиру своего любовника.
В тот момент он решил, что Рита объявится уже через пару дней, но когда этого не случилось, Зверев не особо огорчился. Он отнёсся к случившемуся вполне философски и даже порадовался за вновь обретшую друг друга семейную пару.
Сегодня, спустя целых пятнадцать дней после их «трогательного» расставания, обнаружив бывшую любовницу на собственной кухне, Зверев в душе был немного разочарован. Ему было искренне жаль, что семейная идиллия супругов Ковальских продолжалась недолго. Рита снова выглядела возбуждённой. Худая, большеглазая, с идеальным изгибом бровей – женщина стояла у окна и неистово курила. На ней было утянутое широким поясом сиреневое платье с белыми манжетами и кружевным воротником. Рита теребила пальцами маленькую сумочку из замши, которую то и дело сжимала с такой силой, что её цупферный замок то и дело расстёгивался. Также опытный взгляд Зверева сразу же отметил, что глаза Риты, вопреки обычному, накрашены наспех, а три окурка в пепельнице искурены только наполовину. «А сегодня она выглядит немного иначе, чем при нашей последней встрече, – продолжал рассуждать про себя Зверев. – Она бледна, её нижняя губа подрагивает. Неужели и впрямь что-то серьёзное…» Видя, что женщина не решается заговорить первой, Зверев спросил: