Пришлось Григорьеву под сочувственными и насмешливыми взглядами зевак отдавать тридцатку и забираться в седло. Он и ноги-то на педали не успел поставить, только толкнулся от земли, как руль завилял, вместе с ним куда-то повело колесо и прапорщик загремел на асфальт, безвозвратно утрачивая тридцатку.
А вот непонятный дядя совладал с великом. «Как ему удалось? Значит, и осенью эти веложулики еще работают», – совсем не о том, о чем следовало, задумался прапорщик.
Через минуту вышла на связь теща:
– Ага, наконец-то приперся! Зятек от слова дубина! Ты совсем сдурел, да?! Валенок, балда, кровосос! Никакого пожара нет! Какой болван тебе об этом сказал! Стоит дача как вкопанная! И близко ничего не горит. А я, как дура, прилетела. «Пожар! Пожар!» Всю деревню насмешила. И что за идиота ты прислал за мной?! Аи, каков пастух, такое и стадо!
– Где ты?
– Торчим с твоим подчиненным на шоссе, как гвозди в жопе. Сломались! Ты б еще инвалидку за мной прислал, упырь! Ковыряется в моторе твой сопливый разгильдяй… Оставалось пообщаться с женой.
– Валя, ты живой? Ой, как я перепуталась. Откуда? Из Виршей звоню. На, задай своему другу за эти розыгрыши! Вот-вот, он боится, трубку не берет. Примчался ко мне на работу: «Ваш муж попал в аварию, разбился в Виршах! Я на машине, едемте скорее!» О Господи, до сих пор сердце колотится! «Какие Вирши?» – говорю. А он мне: «Срочно вызвали на работу, чтоб кого-то эта… этапировать из Виршей». Прилетели в Вирши. Никакой аварии тут в помине не было. Мы в морг. Облазили там все. Значит, он мне говорит, неверно меня информировали. Задай ему! Сейчас я тебе его привезу! Мы выезжаем к тебе!
Григорьев обхватил голову руками и почти что простонал:
– Какой-то дядя на велосипеде…
– Это Багор, – мрачно пояснил здоровенный лоб, катавший по журнальному столу шарики из бумажных салфеток. – Две ходки. Обе по сто семнадцатой[3].
Григорьев каждый свободный от дежурства день посещал бассейн. Укрепляет и развивает, поддерживает форму. Сегодня, отплавав и вернувшись домой, он застал в квартире гостей. Гости, заставив его перешагнуть через труп ротвейлера Рамса, провели хозяина головой вперед руками назад в гостиную и усадили на диван.
В гости пришло трое. Пришло два амбала, с самого начала знакомства то и дело показывающих свои «беретты» с навинченными глушаками. А в любимом кресле Григорьева обнаружился вполне респектабельный пожилой гражданин при «бабочке» на кремовой рубашке. Которого прапорщик уже где-то видел… Ну конечно, в «Углах»! Адвокатина!
– Бескутин Лев Арнольдович, – представился из кресла гость и протянул прапорщику визитную карточку, украшенную золотистой вязью.
Что-то жутковатое было в этом – человек, вскрывший квартиру, убивший собаку, вооруженный громилами с глушаками, нисколько не таился. Григорьев почувствовал, как по спине заструился холодок.
Завершив процедуру официального представления, адвокат перешел к звонкам. Он поставил себе на колени григорьевский телефонный аппарат, набирал номера и протягивал трубку прапорщику. Вот так и позвонили дочери, теще, жене – его близким, его домочадцам.
Сейчас, понял Григорьев, его начнут шантажировать.
– Вы же хотели счастья и богатства жене и вашим детям? – спросил адвокат. – Мы даем вам все. Мы пришли к вам, чтобы подарить безбедную жизнь и уверенность в завтрашнем дне. На все про все у нас ровно двадцать минут. Визиточку позвольте обратно? Улика ж все-таки, вдруг оброним и забудем?
Кого-то мучительно напоминал Григорьеву этот адвокатишка. Кого?
– Что вы хотите от меня? – вырвалось у прапорщика. Зряшный вопрос, Григорьев сразу это понял. И без просьбы объяснят.
Адвокат тем временем водрузил себе на колени портфель добротной кожи, но вышедшего из моды фасона.
– Через три с половиной часа у вас самолет в Амстердам. – Щелкнула застежка. – Вот, извольте полюбоваться, билеты на вас, жену, дочь и тещу. Теперь… Минуточку… Где же они? А, нашел! Уж было подумал, в конторе оставил. Загранпаспорта. Нидерландские визы, не беспокойтесь, проставлены. Ох и дорого, признаюсь вам, обошлось ускорение работы нидерландского консульства. И если б там не работали наши, в смысле русские люди, уж и не знаю, как удалось бы решить наши с вами проблемы. Обратились бы, наверное, в испанское консульство.
Григорьев почувствовал, как голова пошла кругом. Однажды, всего раз в жизни, прапорщик попробовал курить анашу. Ему не понравилось, удовольствия он не поймал. А ощущение было сходное с нынешним: все плывет в глазах, не держится на своих местах, кажется нереальным, все пронизано тревогой. Мысли сейчас походили на несомые ветром газетные обрывки с остатками типографского текста: «какие-то консульства», «двадцать минут всего, а краснобайствует», «дочь, жена», «не со мной…»
– От Амстердама вам предстоит проехать сорок километров на местной электричке до города Алкмаар. Маленький, уютный, сытый городок. А теперь особое внимание обратите на этот документ. Заверено в хименте, так в Нидерландах называется мэрия.
Руки Григорьева приняли лист твердой бумага с отпечатанным текстом на нерусском языке. В правом углу был выдавлен какой-то герб, в левом – желтая шестиконечная звезда. Еще имелись три подписи и две печати.
– Официальное уведомление еврейской общины города Алкмаар о готовности принять вас под свое покровительство, опеку и ответственность. Сие означает автоматическое получение вида на жительство, который через пять лет проживания в Нидерландах, если оно не будет омрачено никакими противоправными деяниями, автоматически превращается в полноценное подданство. Вы станете подданным нидерландской короны. Разве плохого мы вам желаем?
3
Витек умышленно говорит неправду. У Багра за плечами одна ходка, а не две, и не по сто семнадцатой (изнасилование), а по сто второй (убийство). Нумерация статей изменена умышленно. Во избежание.