Гримнар принялся чертить еще один план, на этот раз верхних этажей. Он набросал балконы с установленным тяжелым оружием и быстро отметил, какие из них уничтожены. По всей видимости, Волки зачистили территорию, из которой простреливался наш путь во дворец, пока мы ехали. Потрясающий подвиг, учитывая то, как мало их было в сравнении с защитниками.
— Большинство еретиков едва ли достойные противники, скорее ходячие мишени, — со смехом сказал он. Звук был довольно зловещим. Я не заметил в нем ничего, что хотя бы издалека напоминало человеческую насмешку, однако на лице Гримнара читалось веселье. — Но нам встретились некоторые, куда крепче прочих. Они были изменены.
— «Изменены»? — переспросил Дрейк.
— Они выглядели больными, но зараза делала их сильнее и быстрее, и они почти не чувствовали боли. Мы нашли в них следы мутации.
— Не позволяй мутанту жить, — промолвил Дрейк.
— Воистину. Хотя стигматы, которые они носят, могут быть символом их болезни.
— Получается, это болезнь вызывает у них мутации?
— Возможно. Я уже встречался с подобными поклонниками Губительных Сил. Они выкрикивают имя Нургла, когда сражаются, и считают, будто благословлены им, даже когда мы их убиваем.
Я заметил, как Дрейк едва заметно вздрогнул от упоминания Нургла. Я знал почему, поскольку звук оказал тот же эффект и на меня самого.
— Этот мир в объятиях Отца Чумы.
Гримнар склонил голову набок, обвел рукой холл и насмешливо ухмыльнулся:
— И что же его в них повергло?
Дрейк чопорно выпрямился. Он не привык, чтобы над ним смеялись, но, несмотря на свое могущество, был не так глуп, чтобы бросать вызов Избранному Императора.
— Это ценная информация, — произнес Махариус. — Что еще нам следует знать?
— В коридорах под нами бродят монстры. Существа-мутанты, похожие на больших зараженных чумой слизней. Наиболее дальние разведчики докладывают об алхимических лабораториях с взращенными в чанах ужасными созданиями. Они очистили их огнем и цепным мечом.
Мне совершенно не понравилась описанная Гримнаром картина, но я ничего не мог поделать. Нам придется с боем прорываться в здание — это как пить дать, — и нам придется столкнуться с этими чудовищами. Я утешил себя мыслью, что это не впервой, и тогда мне пришло в голову, что в тот раз рядом со мной были другие, Антон и все прочие, которые казались мне бессмертными. А теперь даже Махариус утратил былую ауру неуязвимости. Над ним нависла тень смерти.
— Кроме того, мы обнаружили любопытные алтари, — добавил Гримнар.
— Какие еще алтари?
— Лучше я вам их покажу.
Мы отправились в путь. Контратаку еретиков удалось отразить, и их огонь немного ослаб. Мы старались держаться ближе к стенам, пробираясь через обезглавленные трупы, пока не вышли в очередной зал. По груде тел я понял, что еретики до последнего удерживали его от Космических Волков.
В центре комнаты высился массивный алтарь, от которого к стенам бежали огромные трубы органического вида. На алтаре лежали черепа, покрытые металлом. Чем-то они неуловимо напомнили мне сервочерепа кардинала Септима. В их глазах мерцали огоньки. Как только мы зашли внутрь, они заговорили, издавая проклятия на неведомом мне языке. Почему Космические Волки не разрушили это проклятое сооружение? Мне казалось, что не в их духе щадить богохульства, сотворенные врагами человечества.
Уже оказавшись в зале, я понял, что у всех входов караулят Адептус Астартес. Им велели остаться здесь и удерживать позиции. Принимая во внимание, насколько враги превосходили численностью воинов Гримнара, Волки определенно сочли, что предмет того стоил. Дрейк потер руки, словно несказанно чему-то радуясь.
Он произнес что-то на языке, похожем на речь черепов, и те ответили, как будто на молитву.
— Что это такое? — спросил Иван.
Дрейк бросил на него взгляд, веля ему молчать, и продолжил говорить. Беседа тянулась долгие минуты, руки инквизитора танцевали над алтарем, двигая рычаги и переводя ползунки. Все это время над его головой переливалась аура психического огня.
Махариус с Гримнаром молча наблюдали за его действиями. Их лица не выражали никаких чувств, однако я ощущал, что лорд верховный командующий напряжен. Волк выглядел заинтригованным, словно следил за увлекательным представлением.