У подножия барабан стукнулся о камень и издал резкий вибрирующий звук. Приближающийся червь слегка изменил направление, и Бионди пришлось резко повернуться, чтобы в последний момент встать в нужное положение. Песчаный червь вынырнул на поверхность совершенно неожиданно, взметнув клубы пыли и приминая дюны.
Селим как завороженный смотрел на это величественное зрелище, благоговейно шепча имя Шаи-Хулуда.
Казавшийся отсюда крохотной фигуркой рядом с приближающимся чудовищем, Бионди приготовил снаряжение и ждал, напрягая мышцы.
Марха, охваченная инстинктивным страхом, отпрянула от окна, но Селим, сжав ее плечо, заставил женщину смотреть.
В последний момент у Бионди не выдержали нервы. Вместо того чтобы оставаться на месте, он бросился бежать. Но ни один человек не может обогнать Шаи-Хулуда в песках.
Червь заглотил свою жертву вместе с массой песка и мелкой пыли. Селим едва успел разглядеть маленькую человеческую фигурку, исчезающую в. бездонной глотке червя.
Марха от ужаса застыла на месте. Джафар покачал головой; опустив голову в знак печального разочарования.
Селим покачал головой, как мудрец, который по уму намного старше своих лет.
– Шаи-Хулуд счел соискателя недостойным. – С этими словами он обернулся к Мархе. – Теперь ты видела опасность. Не лучше ли тебе вернуться в деревню и вымолить прощение у наиба Дхартхи?
– Напротив, мне кажется, что у тебя освободилось место для нового последователя. – Она вперила горящий взгляд в пески. – Я все равно хочу научиться ездить на черве.
Стойкость. Вера. Терпение. Надежда. Вот ключевые слова нашего существования.
Молитва дзенсуннитов
Дорогостоящие, но бессмысленные строительные работы на Поритрине требовали огромного труда и непомерного количества рабочей силы, то есть рабов.
Исмаил изнемогал в дыму, искрах, невыносимой жаре и неумолчном грохоте литейного цеха верфи. Вместе с другими рабами, промокший от пота, вымазанный в саже и машинном масле, он делал свою работу, стараясь не привлекать к себе ненужного внимания. Таков был способ выживания, усвоенный дзенсуннитами, способ более или менее комфортно чувствовать себя под гнетом поритринских рабовладельцев.
Вечерами, вернувшись в казарму буддисламских рабов, Исмаил возглавлял молитвы и побуждал своих собратьев не терять веру. Он оказался самым ученым дзенсуннитом из всех, помнил больше всех сутр и притч. В результате товарищи смотрели на него как на своего духовного наставника, хотя сам он казался себе заблудшим.
В душе Исмаил твердо знал, что наступит день, когда их пленение кончится, но теперь у него не было уверенности, что это случится при его жизни. Ему уже тридцать четыре года. Сколько еще можно ждать, когда Бог освободит свой народ?
В конце концов, может быть, прав был Алиид…
Исмаил прикрыл глаза, прочитал короткую молитву и тут же вернулся к работе. В воздухе висел грохот металла и шипение лазерных сварочных аппаратов.
К югу от столицы страны, Старды, река Исана распадалась на многочисленные рукава дельты, образуя острова, разделенные глубокими судоходными каналами. Баржи везли руду из далеких северных шахт к югу, к промышленным центрам.
В последние полгода по предложению примеро армии Джихада Вориана Атрейдеса савант Тио Хольцман с благословения лорда Нико Бладда сосредоточил под своим началом огромную массу рабов, собранных со всего континента. Полномасштабный проект потребовал мобилизации всех трудовых ресурсов Поритрина. Более тысячи рабочих были брошены в промышленную островную зону. Испускающие вонь и грохот заводы перерабатывали сырье в огромные детали звездолетов, в корпуса и двигатели, которые поднимали в открытый космос и собирали новые боевые корабли.
Рабам никто ничего не стал объяснять. Каждый из них выполнял свое задание подобно рабочему муравью, а надсмотрщики с высоких площадок наблюдали за правильной работой человеческого муравейника.
Для Исмаила это была просто очередная грязная и тяжелая работа. За прошедшие пять лет ему довелось поработать на тростниковых плантациях, в шахтах и на заводах в Старде и за ее пределами. Фанатичные дзеншииты и менее радикальные дзенсунниты непрестанно трудились, подгоняемые хозяевами, ради удовлетворения растущих потребностей галактической войны Серены Батлер.
Когда Исмаил был еще мальчиком, на его родную деревню на планете Хармонтеп напали пираты-работорговцы. Налетчики похищали здоровых дзенсуннитов, чтобы потом заставить их работать на планетах Лиги, где допускалось рабство. За прошедшие двадцать лет Поритрин стал для Исмаила родиной – столько же домом, сколько и тюрьмой. Здесь пролетела большая часть его жизни.
Так как Исмаил не проявлял неповиновения, то по достижении совершеннолетия ему разрешили взять жену. В конце концов, поритринские рабовладельцы желали сохранения и приумножения своего живого богатства. Статистика показывала, что женатые рабы трудятся более старательно и ими легче управлять. Озза была крепкая женщина с живым характером, и Исмаил полюбил ее. Она подарила ему двух дочерей – Хамаль тринадцати лет и младшую Фалину, которой было одиннадцать. Конечно, родители не принадлежали сами себе, но по крайней мере за все эти годы их ни разу не разлучили при переводах на другие работы и в другие местности. Исмаил и сам не знал, было это признаком благоволения хозяев за хорошую работу или делом случая.
Вот теперь он здесь, в безрадостном и мрачном цехе, который из-за рыжих искр и ослепительного сияния брызжущего белого горячего металла казался похожим на ад буддисламских сутр. Шипение серного дыма, воздух, пропитанный пылью металла и обожженных руд, заставляли рабов заматывать рты почерневшими тряпками, чтобы хоть как-то дышать.
Скосив глаза, Исмаил увидел рядом потное, вечно злое и недовольное лицо своего друга детства Алиида, которого Исмаил лишь недавно после долгого перерыва встретил здесь, на верфи. В присутствии всегда готового взорваться дерзостью Алиида Исмаилу было неуютно, неспокойно, но давняя дружба – это была одна из немногих нитей, за которую могли держаться рабы.
Еще в детстве Алиид вечно ввязывался в истории, нарушая правила, ломая вещи и устраивая мелкие пакости. Исмаил был его другом и вместе с Алиидом терпел наказания и переводы на более тяжелую работу. Когда они стали подростками, их разлучили, и они не виделись почти восемнадцать лет.
Но грандиозный проект Тио Хольцмана в литейных и кузнечных цехах собрал великое множество рабов, и Исмаил снова встретился с Алиидом.
Сейчас в диком грохоте молотов и в шипении электродов Исмаил вел сварочный аппарат вдоль шва, соединяющего пластины корпуса. За прошедшие годы мышцы Исмаила стали мощными и бугристыми, как, впрочем, и у Алиида. Одет он был в грязные лохмотья, но худые щеки, подбородок и шею тщательно брил. У Алиида длинные черные волосы скреплялись застежкой в хвост. И густая черная борода у него была в точности как у Бела Моулая, пытавшегося поднять рабов на восстание, когда оба они были еще мальчишками.
Исмаил подошел к другу и помог ему установить на место тяжелый металлический лист. Алиид включил аппарат раньше, чем Исмаил успел проверить правильность соединения. Алиид знал, что работает небрежно, но поритринские аристократы и надсмотрщики никогда не наказывали и даже не ругали рабов за такую работу. Над планетой, в открытом космосе продолжали, несмотря ни на что, собирать все новые и новые звездолеты. Десятки ощетинившихся оружием боевых кораблей теснились на орбите, как охотничьи псы, готовые сорваться с поводка.
– Ты допуски-то соблюдаешь? – осторожно спросил Исмаил. – Из-за неплотного шва могут погибнуть тысячи космонавтов.
Алиида это не тронуло ни в малейшей степени – он продолжал водить аппарат над металлом. Потом сдернул с лица грязную прокопченную повязку и Исмаил увидел его злобную улыбку.
– Я извинюсь перед ними, услышав их стенания из Ада, куда отправятся все злые люди. И вообще если они не проверяют компоненты на орбите, то пусть дышат вакуумом.
Исмаил сохранял относительно стабильное место работы и долгое время выполнял одни и те же поручения, получая возможность хлебнуть немного счастья в своей семейной жизни, Алиида же переводили с места на место десятки раз. Перекрикивая грохот цеха, Алиид рассказал Исмаилу о своей страстно любимой жене и о маленьком сыне, которого он теперь едва помнил. Десять лет назад надсмотрщик поймал Алиида, когда тот сыпал соль в топливный бак дробильной машины. В наказание его перевели на работы в другое полушарие Поритрина.