Для Приада это было обязанностью, временной занятостью, долгом. Тягостным, возможно, даже изнурительным, но все-таки всего лишь еще одним заданием, которое пополнит его послужной список, еще одним занятием, призванным скоротать его жизнь, практически бесконечную, если насильственная смерть не заберет её.
Он ждет новой встречи с Итакой. Он ждет встречи с Харибдис, луной-крепостью, Домом Ордена. Он ждет встречи с братьями из отделения «Дамокл». Он ждет Обряда Возвращения. Лишь этим он утешает себя, лишь в этом его разум хранит остатки человечности, во всем остальном за пятнадцать лет превратившись в совершенное оружие.
Он ждет момента, когда сможет поговорить с другой живой душой впервые за всё время с начала задания. Слишком долгой была тишина. Он ждет момента, когда можно будет почистить и отремонтировать броню, отполировать миллион царапин, зарядить болтер, хорошенько выспаться — по-настоящему выспаться, а не довольствоваться периодами полусна, которыми он перебивался благодаря каталептическому узлу, чтобы не быть застигнутым врасплох.
Пятнадцать лет. Удерживай кланы зеленокожих на Корам Моте, — сказал магистр ордена. — Создавай им проблемы. Фокусируй их внимание на себе. Не давай увеличивать численность. Дай нам время, чтобы линейный флот Звездного Рифа смог достичь их основных миров и зачистить их.
— Как долго флот будет выходить на позиции? — спросил Приад.
— Недолго. Пятнадцать лет.
Вполне сносно. На мгновение Приада обеспокоило, что это довольно значительный промежуток времени. Два столетия, что Великий Петрок удерживал Анкилос, под конец могли показаться утомительными. Охота на стальных людей менее увлекательная, чем на зеленокожих.
Он почти на вершине. На юге встает одно из солнц. Свет желтый, лучи косые. Он видит яркое пятнышко, подобное остывающей звезде, на западе. Ходовые огни. Он слышит звуковой сигнал, на визоре загорается значок.
Осталось две минуты. Последние две минуты из пятнадцати лет.
На вершине зеленокожие. Для них он стал мифом, чудовищем, что охотился и убивал их по всему западному континенту в течение пятнадцати лет. Они хотят убить его, но убить его они не могут. Первого он мечом разрубает напополам, когтями бьет по морде другому. Появился вожак, вдвое больше Приада, смеющийся, словно людоед, утробным инфразвуковым ревом, топор занесен для удара.
Огромный, но слишком медленный. Приад из отделения «Дамокл», из Железных Змеев с Итаки, перепрыгивает через него, и, приземлившись позади, разрубает мечом похожий на ствол дерева позвоночник врага, вожак падает, издав булькающий звук разрезанным горлом — двигаться он больше не сможет. Приад отрубает гиганту руки — окровавленные руки, которые судорожно пытаются нащупать его.
Он наносит смертельный удар.
— Итака! — выкрикивает он первое слово, сказанное им за пятнадцать лет на Корам Моте — и последнее.
«Громовой ястреб» приближается, зависает над головой, приземляется на Смерть-гору, аппарель открыта, двигатели ревут.
Пятнадцать лет прошли.
Интересно, куда они его отправят завтра.
Ник Винсент
Третий мудрец
— Я, брат Константин, сын Итаки, ветеран ордена Железных Змей, простираюсь пред вами. Я приношу в дар эту пару копий, что навострены точильным камнем из Лазаретто и испытаны в диких водах нашего родного мира, омытые кровью чудовищного морского аспида родом из наших отроческих грез, чью шкуру я также приношу в дар.
— Я приношу в дар эти три символа моих братских уз в знак искренности и верности. Я выражаю глубочайшее почтение и осмеливаюсь просить моих командиров, моих капитанов, о чести получить звание капеллана как ваш проситель, как ваш слуга.
— Ты осмеливаешься предстать перед нами, проситель? — задал вопрос брат-капитан Дидимос, — Ты, потерявший троих человек во время предприятия на Манолисе?
— Я с тяжелым сердцем ношу в себе мучительную боль от утраты моих братьев по отделению, с того самого момента по сей день, — сказал Константин. Лицо его было прижато к холодному мраморному полу, руки широко раскинуты в стороны, а тело распростерто перед капитанами космических десантников из ордена Железных Змей, что предопределят его будущее и его судьбу.
— Я должен высказаться, брат-капитан, — молвил брат-сержант Приад из отделения Дамокл. Он поднялся и, пока обходил вокруг распростертого тела брата Константина, вытащил флягу из-за своего пояса и начал совершать обряд подношения воды.
Брат-капитан Дидимос начал было подниматься со своего места, шокированный увиденным, но его остановила ладонь, настойчиво легшая на грудь.