Наклонился к Элвин.
— Я вернусь за тобой. Скоро.
Элвин подняла глаза.
— Только вынеси ее отсюда, больше ничего не надо.
Гарин повернулся и побежал на огонь. Жар отшвырнул его назад, но он издал хриплый крик и врезался в пламя.
Элвин закрыла глаза, прижалась влажной щекой к полу, продолжая шептать:
— Я люблю тебя, Уилл Кемпбелл. Я тебя очень люблю.
Боже, как ей хотелось, чтобы он услышал эти слова.
Саймон, запыхавшийся, в ужасе остановился перед домом. Из окон наверху вырывалось пламя. Странно, откуда здесь взялся пожар, ведь Венецианский квартал был довольно далеко от осадных машин мамлюков.
Вдруг входная дверь с шумом распахнулась, и на улицу выбежал человек в горящей одежде. Он снял с плеча и опустил на землю какую-то поклажу, завернутую в тлеющие одеяла, и Саймон с ужасом увидел, что это Роуз.
Добрался Саймон сюда с большим трудом. Пока отпросился у главного конюха, пока переговаривался с защитниками города, которые останавливали его у баррикад по пути в Венецианский квартал, прошло больше часа.
Огонь теперь охватил всю правую часть дома до крыши.
Саймон поднял девочку на руки и побежал за горящим человеком. Догнал и начал тушить его одеялом. Наконец, сбив огонь, повернул безжизненное тело лицом к себе. Почти все волосы и борода обгорели, лицо и шею покрыли ужасные волдыри, но Гарина все равно можно было узнать. Саймон застыл, ничего не понимая. Стон Гарина вывел его из оцепенения. Он повернулся к Роуз. Глаза девочки были закрыты, и, кажется, она не дышала.
— Боже милостивый, — пробормотал Саймон, беря ее руку. — Роуз, ты меня слышишь? Роуз!
— Она жива? Скажи мне, она жива?
Саймон оглянулся. Гарин каким-то чудом поднялся на ноги и стоял рядом. Глянул на Роуз и издал хриплый вопль:
— О Боже!
Он опустился рядом с Саймоном.
— Рози! — Гарин повернул голову к потрясенному конюху: — Саймон, сделай что-нибудь. Приведи ее в чувство!
— Что случилось? — спросил Саймон. — Где Элвин?
Гарин оторвал глаза от Роуз, посмотрел на пылающий дом.
— Я хотел их спасти. Понимаешь, хотел.
— Гарин, ради Христа, скажи, где она? — взмолился Саймон. — В какой комнате?
Но тот опять взялся причитать над Роуз:
— Дитя мое, я не хотел сделать тебе больно. Боже, у меня и в мыслях не было сделать тебе больно.
Саймон побежал к входной двери, вошел внутрь, заслонив лицо руками, и медленно двинулся по коридору. Наверху бешено ревело пламя, было слышно, как трещат балки. Зажав ладонью рот и нос, он толкнул плечом дверь в конце коридора и ввалился на кухню. Здесь тоже было полно дыма. Сделав два шага, он споткнулся о что-то на полу. Посмотрел вниз и увидел мужчину, лежащего в луже крови с перерезанным горлом. Попятившись, Саймон вернулся в коридор и, собравшись с духом, попробовал подняться по лестнице.
В нестерпимом жару удалось добраться до третьей ступеньки. Он остановился. Вытер пот. Попробовал подняться выше, но задохнулся и ослеп от дыма. Сполз назад и на четвереньках двинулся обратно к двери. Вылез, полежал, ловя ртом благословенный воздух, подождал, пока прояснятся глаза, и увидел, что Гарина нет, а Роуз лежит там, где он ее оставил. Он пополз к ней.
Уилл увидел Саймона, выползающего из горящего дома, и погнал коня. Спешился, бросился к нему и замер, увидев дочь, лежавшую на земле без движения. В нем все одеревенело. Сознание отказывалось верить глазам.
— Уилл! — прохрипел Саймон, с трудом поднимаясьна ноги.
Уилл молча посмотрел на него, перевел взгляд на горящий дом, вскрикнул и побежал к двери:
— Элвин!
Саймон потащился за ним.
— Уилл, остановись! Ты не войдешь.
Он схватил его за мантию. Уилл вырвался, побежал дальше, выкрикивая имя Элвин. Ринулся головой вперед в дом. Лестница уже горела, но он начал подниматься, ловя ртом воздух, повторяя имя Элвин. Жар наверху был адский. Уилл обмотал голову мантией и продолжал продвигаться вперед. Одна ступенька, другая. Наверху с грохотом обвалились балки, послав вниз дождь красных угольков. Уилл ревел от ярости и продолжил подъем, но огонь заставил его упасть на колени. Он ненавидел это ревущее голодное пламя, ненавидел свою слабую плоть. В этот момент Уилл ненавидел даже Бога за то, что он сделал его таким хилым. Наверху опять обрушились горящие балки, затем крепкая рука схватила его и вытащила на воздух.