Не знаю, получится ли этот план и действительно удастся призвать к справедливости противостоящих мне личностей, но очень надеюсь, что дело выгорит. Всё равно это была одна из возможных заготовок моих действий, обдуманных ещё летом. Правда, тогда я рассчитывал действовать максимально скрытно, но с тихушничеством как–то сразу не задалось. Буду лепить из себя образ отмороженного на всю голову и ужасно страшного… но «симпатишного» темного мага, тем более все предпосылки для этого уже созданы. Нифига я не добрый волшебник, и, как говорится: «Ну не шмогла я, не шмогла!!!» Посмотрим, какая будет реакция от всех тех, кому разошлись мои бумаги. Ожидать результата нужно не меньше недели, а после моего крайнего «разговора» с Малфоёнышем прошло всего четыре дня, и на этот раз я его «выпустил» из заточения Больничного крыла… Бедная мадам Помфри.
В это время в роскошном особняке, стоящем среди воспетых поэтами живописных валлийских холмов Уилтшира, разговаривали два волшебника. Один из них — длинноволосый блондин, с казалось бы навечно въевшимся в плоть лица надменным и высокомерным выражением, и второй — больше напоминающий опереточного негодяя. Правда, если приглядеться повнимательней, то весь этот театральный налёт казался насмешкой и маской, под которой притаился тот самый, всамделишный злодей. Худое лицо, изрезанное морщинами, у стороннего наблюдателя, сразу вызывало отторжение своей печатью ненависти и какого–то даже порока. Тонкие, искривлённым в ухмылке губы и такой же презрительный взгляд, как и у блондина, дополняли этот не очень приятный портрет.
— Метка темнеет, Уолден, и ты сам знаешь, что это значит. Лорд почему–то сейчас решил вернуться и уже приближается к островам. Он наверняка спросит со всех нас за бездействие, — задумчиво вертя в руках полупустой бокал с вином, сказал длинноволосый.
— Мне бояться нечего, Малфой. Я никогда не забывал Господина. И если понадобится, приду по первому зову, — скривившись в саркастической ухмылке, пояснил собеседник.
— Нечего бояться, Макнейр? — деланно удивился Малфой. — Даже если я покажу Лорду копию того, давнишнего дела с протоколом твоего допроса? Очень сомневаюсь, Уолден… очень…
— Послушай, Люц! Что тебе от меня нужно?! — разозлился он. — Говори, зачем позвал и не тяни нунду за хвост!
— Есть возможность сильно угодить Господину. Сильно, Уолден! Как думаешь? Если ты подаришь Лорду голову мальчишки Поттера, насколько он будет благодарен? — растянув губы в предвкушающей улыбке, спросил Малфой.
— Такое я готов и забесплатно сделать. Только вот я тебя слишком хорошо знаю, Малфой. В чём подвох? Неужели как–то удалось подобраться к сопляку? И сразу скажу, что лезть в пасть мантикоре я не намерен! — сузив глаза, сказал Макнейр.
— Представляешь? Драко вызвал щенка на дуэль, а тот ответил. По всем правилам ответил, отказался от замены и даже сболтнул, что не требует личного участия моего сына. В дуэли он собирается участвовать лично и даже официально оформил её через министерство. Так что там всё по закону.
— Мне–то какой с этого прок? — хмуро спросил Макнейр.
— «Право чести», Уолден, а Поттеры богаты и сопляк последний в роду, к тому же, я слышал, что у тебя с ними личные счёты. Деньги, никаких последствий и расположение Лорда. Неужели ещё непонятно? — усмехнулся Малфой.
— Эти твари мне задолжали, да! — зло прошипел он. — Я на многое пойду, чтобы посчитаться за Уоррена, но и ты, Люц, пойми. Если я это сделаю, то в министерстве мне не работать, а жить на что–то нужно.
— Сожалею, что так случилось с твоим сыном, — вздохнул Малфой и отрывисто предложил: — Тридцать тысяч — очень хорошие деньги, и ты их получишь прямо сейчас, если согласишься. К тому же, у данного де́льца есть и приятное для тебя дополнение…
— Что за дополнение? — хрипло спросил он, ошарашенный озвученной суммой.
— Мне удалось заглянуть в министерское досье, и там есть один любопытный документ. У сопляка есть невеста, и я не знаю, что было у него на уме, но обряд, судя по цвету печатей, был на крови. По «праву чести» она перейдёт победителю, как и всё имущество вместе с контрактом. Я её видел, и тебе понравится та грязнокровка. Ведь именно таких тебе нравилось обламывать во время последней войны, — продолжил «соблазнять» Макнейра Малфой.
— Договорились, — ухмыльнулся министерский палач…
Вот уж не думал, что всё решится так быстро, но разрешение на дуэль, заверенное по всем правилам, у меня было на руках уже через шесть дней после вызова. Офигеть просто! Лицензия на узаконенное убийство! Вот бы всегда и везде так! Какого Мордреда получилось вытрясти подпись нашего «доброго» дедушки–директора, я сам не понимаю. Завихрения в мозгах, старческий маразм, а то и одноимённая с нашей общей знакомой слизеринкой болезнь* сыграли свою роль или ещё чего, но доку́мент был оформлен как нужно и, до этого тусклая, печать на нём, сейчас светилась магической силой. Самое простое было получить разрешение Сириуса. Он вообще не парился по этому поводу, прекрасно осознавая, что в магической дуэли я смогу ушатать любого. Я же, напротив, в данном вопросе всегда сомневался и прекрасно понимал, что на каждого хитроделанного найдётся свой болт на шестнадцать, и трезво смотрел на риск не вернуться даже с тренировочной площадки. Не такой я и самоуверенный, как Сириус озвучивает. Если смотреть в самую суть, то и дуэлянт из меня не очень, скорее боец, и мне проще очень быстро прихлопнуть противника насмерть, чем показывать красивости с искусством плетения чар, атакующими проклятиями и всякой акробатикой. Как обстояли дела в Министерстве Магии, кто и сколько там отвалил галеонов, чтобы получить подпись от некоего мистера Якоба Ковски, я даже не представляю, но точно знаю, что Блэк тут ни при чём. Может, Малфой опять закидал проблему баблом? Неизвестно… Кто будет моим оппонентом, я тоже не знаю. Это станет известно только перед поединком, и я с уверенностью могу предположить, что это будут не Малфои, оба. Старший — слишком осторожен, и ему такая известность вообще не нужна, так как может обрушить репутацию, младший — слишком труслив и может тявкать только из–за угла, прикрываясь именем старшего, хоть и способен на любую подлость. От них двоих мне сейчас нужны лишь извинения… пока только извинения. Их надменные бошки я попозже затрофею. На то, что Драко Малфой самолично выйдет против меня, я даже не рассчитывал. Он конечно кретин, но не до такой же степени. И не слепой и не глухой же он совсем? Наверняка, что–то слышал, что–то знает, о чём–то догадывается, и наверняка переть против меня не станет. Вот только почему он так упорно старается действовать мне на нервы и к моей девчонке цепляется? Непонятно. Будто силу за собой чувствует, гадёныш!