Можно было и не заморачиваться — на сундуке чары отвлечения внимания стоят от сторонних наблюдателей и можно просто немного около кровати покрутиться, а затем спокойно подойти к сундуку и спуститься в лабораторию. Я так много раз уже проделывал этот трюк. Со стороны будет казаться, что Поттер зашёл в спальню по каким–то своим делам, а затем незаметно куда–то вышел, когда наблюдатель на миг отвёл взгляд. Так потом ещё и этот сторонний наблюдатель забывал напрочь о таком событии. Уж я постарался навертеть… всякого такого. Мантией я все равно редко пользуюсь и только когда вместе с Гермионой домой пробираюсь. Но вот сейчас, Невилл прямо не спускал с меня глаз и с интересом держал в поле зрения.
— Невилл? — вопросительно приподняв бровь и вообще рожей изобразив вопрос, спросил я.
— Всё не могу понять, как это у тебя получается, — задумчиво пробормотал он. — Ты вот, вроде сейчас есть, а потом вдруг раз! И куда–то делся. Да ещё и с Гермионой тут ходишь, но я, почему–то, её ни разу не видел, но отчётливо слышал. А ещё у неё шампунь с очень запоминающимся запахом. Я знаю, Гарри, что у тебя есть мантия–невидимка, это все знают. Что вообще происходит?
Ещё один детектив на мою голову! Глаз, как у собаки и нюх, как у орла, понимаешь, а я тут выкручивайся! Уизли меня наверняка не вычислил, но ведь это Уизли. Ему мозгов не хватает, чтобы задницу подтереть, но вот Лонгботтом совсем не дурак и подмечает нестыковки и детали. Финниган и Томас вообще в другой части спальни обитают и редко в наше отделение заходят. Они только друг с другом и предпочитают общаться в основном споря и ругаясь до хрипоты по любому поводу, но в общем — ребята дружные. Их мои перемещения совсем не смущают и не интересуют, а вот Невилл… Что за моча ему в башку стукнула?
— Это магия, Невилл, — состроил я серьёзную мину и со значением поднял палец к потолку.
— Прикалываешься, да? Не хочешь говорить так не говори, — обиженно заявил он.
— Да ладно тебе Нев, я ведь тебе и не вру, — сказал я и шагнул в сторону, когда он отвёл взгляд чтобы заложить свою книгу закладкой.
Тревожная тенденция. Я вроде в Лонгботтоме уверен и с ним у меня достаточно ровные и даже приятельские отношения. Поди не сдаст никому, и не будет трезвонить налево и направо об очередных странностях Гарри Поттера, но ему всё равно не нужно знать, что под боком существует неучтённый проход во внешний мир. Нафиг не нужна ему такая информация! Нет бы забить на причуды соседа и не обращать на них внимания, ведь ничего это напрямую его не касается. Так ведь нет! Нужно дое… докулупаться до истины.
В «Логово» я вошёл в крайне раздражённом состоянии.
Как и в прошлый раз в особняке Блэков, в середине печати лежал крестраж. Другого вида и на более продвинутой и модернизированной печати артефактора. У меня было много полезных фишек в ней предусмотрено. Всё же рассчитывал её без малого целый месяц и не будь у меня маггловского калькулятора, то считал бы по старинке и не менее года. Есть чем гордиться! По расчётам, она даже могла выдержать поток магии напряжённостью свыше десяти тысяч единиц при работе с опасными предметами и максимально, в этих пределах защищала от возможных неприятностей. Пробой возможен, конечно, и я даже предполагаю, что крестраж может как–то на меня повлиять даже через барьеры. Ведь медальон Салазара смог это сделать даже через то творение Блэков, хоть оно и было не такое навороченное как у меня. Всё же не последняя работа одного из предков этого рода.
Когда передо мной опять засияла расплавленным золотом схема крестража, очень похожая на ту, прошлую, то тут–то и начались проблемы. Крестраж пробудился…
Думал, что максимально подготовился к всевозможным неожиданностям. И меч Гриффиндора, смазанный ядом василиска, и накинутые усиленные ментальные щиты на сознании, и печать, по максимуму запитаная от центрального накопителя дома, и даже Бэрримор на подстраховке… Ничего не помогло. Пробой был всем пробоям — пробой. По моему сознанию даже не ударили, оборону смяло как картонную. Один–единственный удар пробил все барьеры и в разум полезло, что–то мерзкое и липкое, бесцеремонно–отвратительное. И я только чувствовал, как замер, не в силах пошевелиться, а по губам и подбородку потекла моя горячая кровь из носа.