У нашего отца Василия Ивановича было два сына: я и Степан. И у дяди Феди было два сына - Иван и Василий и дочь Мария. В 1914 году отец и дядя Федя ушли на войну. Отец служил до 1917 года, а дядя вернулся в 1916 году - был ранен в руку. Его отпустили из госпиталя в Самаре на полтора месяца домой. И он просрочил отпуск на два дня. И вот в декабре молотим мы в риге - дедушка, дядя и я. Мать, тетка - жена дяди Феди и мой младший брат Степан ворочали снопы. Часов в 11 к риге подъехал на лошади, в санках урядник Иван Петрович. Вошел в ригу, поздоровался и спрашивает дядю:
- Вы Шайкин Федор Иванович? Вы дезертир.
- Да, я просрочил два дня, но завтра поеду в часть.
- Вы должны поехать со мной, мы вас отправим этапом на фронт.
- Какой хозяин нашелся! Я и сам дорогу в часть знаю. Не поеду под конвоем!
Тогда урядник вынул шашку и стал ею угрожать. Но налетела коса на камень. Дядя бросил цеп и схватился за шашку урядника. Началась борьба, нам со стороны страшно было на нее глядеть. Дядя его осиляет, уже выволок урядника из риги и борются около ерика, а там овраг, дядя пятит урядника к оврагу и ругается:
- Красномордый! Напился крови крестьянской! Я два года провоевал, теперь иди ты повоюй!
Урядник видит, дело плохо - овраг рядом, оттолкнул дядю и к санкам. Сел и поскакал. Дядя говорит: "Если бы я у него шашку вырвал, я бы его зарубил". Быстро убежал на гору Порт-Артур, скрывался у тетки Дуни, у сестры своей, а потом в шабрах (у соседей). И так дотянул до Февральской революции 1917 года. А как дядя убежал на Порт-Артур, к нам заявились казаки, человек 15, урядник с ними верхом. Забежал в ригу:
- Старик, где буян?
- Не знаю, говорил, пойдет в город.
Казаки стали искать, тыкать пиками в солому. Везде искали. А дома крик, свиньи визжат, куры кудахчат. Взяли у нас казаки 3 овцы, свинью на 4 пуда и кур голов 15 - проголодались! Вели себя как бандиты. Вот за это мы их и выгнали из России в Гражданскую войну.
В 1918 года наша семья надумала делиться. Тоже на три части: моему отцу Василию Ивановичу дали 1 лошадь и жеребенка-двухлетка, 2 коровы, 15 овец, дяде Феде дали лошадь и коня-двухлетка, 2 коровы, 15 овец и старую избу в четыре стены. Дедушке Ивану дали лошадь, корову, 5 овец. Изба у него была на огороде и там же небольшой дубовый амбар. Сад он никому не отдал, все 200 деревьев себе взял, также росли в саду вишня, слива, смородина, крыжовник, малина. Большая рига досталась нам с отцом, она у речки стояла. И дяде Феде построили ригу тоже у самой речки. И дедушке сделали небольшую ригу, поставили ее в конце сада. Делали всё вместе. Мы с отцом построили свою избу, выдвинув ее вперед, всё казалось, что мало у нас позьма.
В 1918 году меня взяли на Гражданскую войну. Когда Красная гвардия не справилась с белыми, Ленин отдал приказ: нужно создать регулярную армию. Её создали в 1918 году 23 февраля. И вот меня забрали 15 июня 1918 года. Учили нас в Петровске, нас было 11 тысяч. Там стояли бараки, их сделали протяженностью в 4 квартала. Как едешь от Малой Сердобы к Петровску – от дороги и до леса стояли бараки. Мы тогда были Саратовской губернии Петровского уезда Малосердобинской волости. Дядю Федора назначили как революционера каптенармусом над всем военным лагерем в Петровске.
Из Петровска отправляли на фронт против Колчака, к Чапаеву, сначала солдат постарше. В 1919 году было очень тяжело Советской власти, нас окружили со всех сторон: Колчак с востока, генерал Юденич шел на Петроград, на юге был генерал Деникин, который Кавказ забрал и подошёл к Волге, к Царицыну, отрезая нефть на Кавказе. А тогда была нефть только в Баку.
В 1919 году нас осталось в Петровске 3500 солдат. И вот дошла очередь до нас. Нас направили на юг, на Деникина. Только остался в Петровске хозвзвод, конюха, которые убирали лошадей. В 1919 году в августе месяце мы поехали из Петровска, эшелон за эшелоном. Мы ехали на помощь 34-й дивизии, к Кирову Сергею Мироновичу, в нашей команде – 200 солдат. Дивизия стояла в Астрахани. Доехали мы до станции Красный Кут. По приказу с Красного Кута поворотили на Чёрный Яр. Подехали к станции, к Волге, в тупик, стали перебираться на паромах через Волгу в Чёрный Яр, который на том берегу Волги. Перебрались, когда 34-я дивизия пришла в Чёрный Яр. Началось распределение по полкам, ротам и взводам. В наш 305-й полк попало много сердобинских. Едва успели распределить людей, как на нас напала кавалерия генерала Шкуро. Здесь произошло мое боевое крещение – страшный был бой, смертельный. У нас силы было мало, а у Шкуро больше. Мы устояли только благодаря тому, что перед нашими окопами стояло проволочное укрепление – 16 рядов. Потом нам дали в подкрепление две дивизии – 7-ю кавалерийскую и Дикую дивизию. Дали приказ перейти в контрнаступление. Накануне нам сообщили, что Ленин сказал речь: вы пошли в контрнаступление, это очень верно; нас кругом душат; только не забывайте: наша армия не карательная, а освободительная, и вы народ не обижайте. Если ты голоден (говорил Ленин) – спроси хлеба, если в селе остался священник – пусть служит, советую – сходи в церковь, это будет очень хорошо. Почему он нам так советовал? Дело в том, что, когда перед нами Красная гвардия дошла до Черного моря, а потом их погнали казаки, красногвардейцы там стали безобразничать, отбирать имущество. Я после узнал об этом, когда мы проходили теми же местами.