В 1760 г. начались волнения приписных крестьян демидовских заводов — Каслинского, Нижне- и Верхнекыштымского. «Мы готовы все помереть, а на заводы не пойдем», — заявляли сотни восставших воинским командам, которые власти посылали для их усмирения. Они запасали оружие, производили ученья и смотры своим силам, расставляли караулы, готовясь к вооруженному столкновению. Превосходящие силы карателей (до 1 тыл. чел.) подавили восстание. Но в 1755 г. в этих местах началось новое волнение.
В 1762 г. работные люди Нижнетагильского и Невьянского заводов П. Демидова выбрали из своей среды представителей в мирскую избу, которая выступала в качестве руководящего органа восстания. Восставшие волн борьбу организованно и стойко. Они предъявили хозяину требования; соглашаясь отрабатывать подушный оклад, вносимый им за них в казну, за остальные работы пожелали получать более «справедливую», а не «малую» плату; отказывались они считать себя крепостными людьми заводчика. Хозяин и власти пошли на уступки — часть работных людей признали государственными крестьянами, оплатили работы мастеровых.
В 50–60-е годы волнения и восстания происходят на Авзяно-Петровских, Вознесенском, Сысертском, Полевском, Верх-Исетском, Гороблагодатском и других заводах.
Участники подобных движений, помимо подачи челобитных я выступлений против воинских команд, применяли и такую форму борьбы, как остановка работы на заводах или уход с них, т. е. нечто вроде стачки, которая приводила к прекращению функционирования предприятий. Они подчас добивались успеха в своей борьбе, пусть частичного и ненадежного, по иногда и более существенного. Так, подъем борьбы приписных крестьян в начале 50-х годов заставил правительство издать в 1762 г. указ о запрещении покупки крестьян к заводам.
Происходили волнения и восстания в городах, хотя их было не так много, как движений среди крестьян и работных людей. Посадские люди выступают в 50 — начале 70-х годов против монастырей-феодалов с их попытками расширить свои владельческие права на посадах, поддерживают беглых людей или восставших крестьян, избивают за произвол представителей местной администрации. Наиболее крупное из городских движений произошло в 1771 г. в Москве; это знаменитый «Чумной бунт». В связи с начавшейся летом этого года эпидемией чумы власти проявили нерасторопность. Со стороны полиции были допущены злоупотребления. Чума косила москвичей — в день умирало по несколько сот человек. Дворяне и купцы бежали из Москвы, покидая на произвол судьбы многочисленную дворню. Закрывались многие мануфактуры. В результате в городе скопились тысячи людей без хлеба и крова. В середине сентября доведенные до отчаяния социальные низы начали погромы карантинов, купеческих лавок, домов московской знати. 16 сентября толпу восставших расстреляли из орудий на Красной площади у Спасских ворот. То же повторилось и на следующий день. Восстание прекратилось, и начались следствие и расправа[148].
Волнения имели место даже в Петербурге и столичной губернии.
Наряду с русскими людьми на борьбу против общих угнетателей поднимались многие нерусские народы. В 50– 60-е годы частые восстания против старшины и казаков-богатеев поднимает беднота в Запорожской Сечи — работные люди с рыболовных и соляных промыслов и др. В 1768 г. на Украине происходит крупное восстание «колиивщина» — во главе с наймитом Максимом Зализняком (Железняком) и казацким сотником Иваном Гонтой. Оно охватило всю Правобережную Украину. В нем приняли участие и русские люди — крестьяне, горожане, солдаты. Восставшие сжигали имения польских налов (фольварки), убивали их самих, арендаторов и др. Они захватили многие города и селения.
После поражения участники восстания перебрались на Дон и далее на восток — к Иргизу и в другие места. Впоследствии они участвовали в Крестьянской войне.
Нерусские народы Поволжья и Приуралья выступали против захватов их земель. Они протестовали по поводу притеснений русских и нерусских феодалов, заводчиков, поборов и насилий всякого начальства и попов. Татары и мордва, чуваши и марийцы, удмурты и башкиры, мещеряки и казахи, пытаясь отстоять свои интересы, подают бесчисленные челобитные. Они же протестовали против гнета помещиков и монастырей, отказывались от работ, от насильственного крещения и т. д.
Еще в 40-е годы восставшие мордвины Терюшевской волости Нижегородского уезда оказали сопротивление насильственному крещению. Движение поддержали мордовские и русские крестьяне этого и ряда соседних уездов, беглые солдаты, бурлаки, работные люди из «разбойных шаек», действовавших по Волге, Оке и Суре. В рядах восставших насчитывалось до 6 тыс. чел., они громили отдельное воинские команды. Власти выслали крупные военные силы, которые подавили движение. В 1755 г. происходит восстание в Башкирии.
В 80-е годы не раз восставали чувашские крестьяне, монастырские и помещичьи. В связи с мобилизациями в 1771 г. волновались башкиры, в следующем году среди них, по словам оренбургского губернатора И. А. Рейнсдорпа, созревает «замысел… к бунту». Поднимаются на борьбу крестьяне-удмурты, приписанные к заводам.
Классовая борьба 50-х — начала 70-х годов по существу явилась прелюдией к Крестьянской войне под предводительством Е. И. Пугачева. В антифеодальных выступлениях этих десятилетий приняли участие те слои угнетенного населения, которые стали движущими силами во времена Пугачева. Волнения л восстания, предшествующие Крестьянской войне, отмечены локальностью и стихийностью, неорганизованностью и царистскими иллюзиями их участников. Но в то же время заметны и очень важные моменты — стремление к объединению сил и взаимопомощи повстанцев из разных мест, восставших и окрестного населения, элементы организации (выборы представителей в органы своей власти — мирские или станичные избы, разделение сил на отряды, их вооружение, устройство укреплений и засад, караулов и разъездов, разведка и т. д.), стойкость и упорство в борьбе за свои интересы против феодалов, заводовладельцев. Работные люди в ходе выступлений применяли своего рода стачки против хозяев мануфактур; их требования в ряде случаев имеют специфические «рабочие» черты; это свидетельствовало о том, что формируется предпролетариат, начинающий заявлять о своих правах и нуждах.
Все эти важные черты, но в гораздо большем объеме, в более сильном «звучании», проявились в годы Крестьянской войны 70-х годов.
ВОССТАНИЕ НА ЯИКЕ
Предыдущие три крестьянские войны начинались на окраинах России: первая — на юго-западных (правда, первые вспышки борьбы появились в Подмосковье, особенно в западном), вторая и третья — на Дону. Причем различие между ними состояло в том, что первая охватила не только эти окраины, но и самый центр Европейской России, где восставшие держали в осаде даже столицу государства, а вторая и третья — в той или иной степени приближались к этому центру. Здесь сказалась возросшая мощь централизованной государственной власти феодалов в эпоху формирования российского абсолютизма. Процесс еще большего возрастания этой мощи, укрепления позиций дворянства в XVIII в. имел своим следствием дальнейшее смещение первоначального очага Крестьянской войны на восток — на этот раз в пределы Яицкого казачьего войска.
Яицкие казаки, как и другие казаки русских окраин, являлись выходцами из социальных низов центральных и других областей страны — из крестьян и дворовых людей, городских жителей и работных людей, мелких служилых, бурлаков и ярыжек и т. д. На окраины страны беглецы приносили порядки и настроения крестьянского мира или посадской общины. Вольные казачьи порядки с кругами-сходками и выборными властями, несмотря на то, что они развивали традиции мирского крестьянского самоуправления, отличались от них одним (но не единственным) важным пунктом — отсутствием власти феодала, барина. И это обстоятельство так сильно притягивало взоры и помыслы угнетенных всей России, что в годы классовых столкновений они стремились установить у себя, в своей деревне или волости, порядки по «казачьему обычаю», называли себя казаками и надевали казацкое платье.