20 июня самозванец вступил в Москву, а 21 июля его венчали на царский престол в Успенском соборе. В стране началось правление «царя и великого князя Дмитрия Ивановича всея Руси».
Как показали мероприятия самозванца, выступавшего почти год в роли верховного правителя, его политика носила противоречивый, двойственный, по в основном продворянский, закрепостительный характер. Конечно, он был вынужден на первых порах кое-что сделать для простого люда, который помог завоевать ему царскую корону. Согласно постановлению приговора 7 января 1606 г., на свободу должны были отпустить около четверти холопов, закабалившихся в течение нескольких лет до появления этого указа.
Приговор от 1 февраля того же года указывал, что крестьяне, бежавшие от господ или поступившие в холопы в голодные 1601–1603 гг., не возвращаются прежним владельцам. Этот закон довольно противоречив. С одной стороны, он отвечал интересам многих беглых крепостных крестьян, массы которых скопились на юге страны и оказали поддержку самозванцу, будучи одной из движущих сил Крестьянской войны на том этапе, когда к власти благодаря народному восстанию пришел царь-«избавитель».
С другой стороны, приговор отвечал интересам южных дворян, в новую зависимость к которым постепенно попадали многие из тех беглых крепостных, которые недавно освободились от зависимости своим старым господам. Этот же закон исходил из факта признания «урочных лет» (которые с 5 лет удлинялись до 5,5 или 6 лет, возможно в угоду дворянам центральных уездов) и отнюдь не предполагал отмену крепостнического законодательства 1590-х годов. Но иллюзии «черных людей» быстро развеялись. Причиной тому были не демагогические заявления Лжедмитрия I, а реальные дела.
Самозванец приказал расформировать казачье войско, которое помогло ему в борьбе с Годуновым, а из его армии «выбили» крепостных крестьян, холопов, посадских людей. Русские дворяне, польские наемники и отчасти казаки получили по его распоряжению большие пожалования землями и деньгами. Лжедмитрий I и его клевреты беззастенчиво запускают руки в казну, обогащаются и устраивают увеселения за счет народа, оскорбляют национальные чувства русских (вступление в католическую веру и др.).
Усиливающееся недовольство и возмущение широких народных масс выливается в новое восстание, направленное против самозванца, ненавистных иноземцев и русских изменников. Оно вспыхивает 17 мая 1606 г., неделю спустя после свадьбы самозванца и Марины Мнишек, сопровождавшейся попойками и бесчинствами иноземцев на улицах и площадях, в церквах столицы. Решающую роль в событиях сыграло выступление народных низов. В нем, по словам одного очевидца-поляка, приняло участие «много простого народа», который громил не только иноземных захватчиков, но и богатых москвичей. «С ними ж (иноземцами. — В. Б.) многие дворы разграбиша и русских людей»[14].
Результатами народного движения в Москве и в 1605 г., и в 1606 г. воспользовались феодалы, русские и иноземные. Однако именно позиция социальных низов, обманутых в своих наивных надеждах и выступивших против властей, обусловила падение сначала правительства Годунова, затем самозванца.
ВОССТАНИЕ И. И. БОЛОТНИКОВА
НАЧАЛО ДВИЖЕНИЯ
Восстание И. И. Болотникова (1606–1607 гг.)
Два дня спустя после восстания 17 мая в цари «выкрикнули» на кремлевской соборной площади придворного интригана князя В. И. Шуйского. Это было делом рук его сторонников. Но воцарение Шуйского, с которым должны были возвратиться старые порядки, не могло остановить движение социальных низов. Угнетенные люди юга страны, получившие, хотя бы на время, облегчение от власти и гнета помещиков, не хотели возврата к старому. В иных, городах и уездах в 1604–1606 гг. появлялась новая власть по казачьему образцу. К. Буссов, рассказывающий о скитаниях Болотникова до приезда в Россию, не без преувеличения, но весьма характерно определяет то, что произошло в его отсутствие на родине, как «чудесные изменения»[15].
Снова народные низы обращают взоры на «хорошего царя», подхватывают и распространяют слухи о том, что-де «царь Дмитрий Иванович» не погиб в мае в Москве, а спасся, что «плохие» бояре не дают ему осуществить планы улучшения жизни бедных и обиженных.
Новый, еще более грозный вал Крестьянской войны поднимается в июне 1606 г. в юго-западных уездах страны. На борьбу встают те же крестьяне, холопы, «городские люди», служилые люди по прибору (стрельцы, пушкари, казаки, воротники и др.) Северской земли, юго-западных и южных городов. Они расправлялись с боярами и воеводами, бросали их с башен; кроме того, восставшие конфисковывали имущество богатых («прожиточных») людей и, вероятно, делили его между собой. Для восставших характерно то, что тех людей, которые становились жертвами этих расправ, они называли «изменниками», а себя — сторонниками «царя Димитрия».
Восстание, начавшееся на юго-западной окраине, было направлено против правительства В. И. Шуйского и его воевод, против богатых и «знатных».
Источники определенно говорят о том, что своего рода инициатором, организующим центром движения выступает на этом этапе тот же Путивль, который сыграл немалую роль в победе первого самозванца.
Крестьянскую войну на ее наивысшем этапе возглавил Иван Исаевич Болотников. Как недавно выяснил В. И. Корецкий, Болотников происходил из обедневших детей боярских, возможно из Подмосковья. Он был одним из тех, кто в результате хозяйственного разорения 1570–1580-х годов деклассировался, превратившись в крестьян или даже холопов. Болотников стал холопом князя Л. А. Телятевского, служил в его московском подворье и принадлежал к числу его военных «слуг»[16]. Это говорит о том, что ему военное дело было хорошо знакомо. Известно, что он бежал от господина к донским казакам, и вольнолюбивую среду храбрых и бесстрашных «рыцарей степей». Вероятно, он принимает участие в их походах, во время одного из них попадает в плен к крымским татарам. Из Крыма его продают в Турцию, молодого и крепкого невольника приковывают цепями к скамье на галере в числе других гребцов. Его освобождение стало долом случая: немецкие корабли, напавшие в море на турок, разбивают их, и с невольника сбивают ненавистные кандалы. Болотникова привезли в Венецию. Пожив здесь некоторое время на немецком подворье, он через Венгрию и Германию перебирается в Польшу во главе отряда из 10 тыс. запорожских казаков. Здесь он встречается с тем, кто, по слухам, спасся в Москве 17 мая 1606 г. от заговорщиков во главе с В. И. Шуйским. На этот раз в качестве «царя Димитрия», т. е. самозванца, выступал, вероятно, Михаил Молчанов. С письмом от «царя Димитрия» Болотников направляется в Путивль к князю Г. П. Шаховскому. И здесь он вскоре становится главным предводителем восставших. В этом факте нет ничего удивительного, поскольку Болотников приобрел известность и в Польше, и в России как человек, много испытавший, бывалый, опытный и искусный воин. Кроме того, он прибыл не один, а во главе большого военного отряда, с которым вместе, вероятно, вел борьбу против турок во время пребывания в Венгрии. Эти запорожцы вместе со своим командиром приняли участие и в народном движении в России.
Будучи «царистом», наивным монархистом, Болотников выступает как военачальник, полководец «царя Димитрия», облеченный его особым доверием, которое он старается оправдать, поддерживает с ним связи в ходе восстания.
Современники, русские и иностранные, характеризуя ого как «начальника» и «воеводу» восставших, «полководца», называют «большим заводчиком», «главным атаманом» и в то же время подчеркивают его подчиненное положение по отношению к «царю Димитрию» и «царевичу Петру»: он — «гетман царя Димитрия» или «боярин царевича Петра».
В русских источниках, вышедших из правительственных кругов, из дворянской среды, его называют не иначе, как «вор». Современники же из числа иностранцев (как, например. К. Буссов) отдают ему должное. Он, по словам И. Массы, — «удален», «отважный витязь», «отважный воин». К. Буссов считает его мужественным и энергичным вождем, человеком своего слова, которое он сдержит даже под угрозой лишения жизни. «Достойнейший муж и сведущий в военном деле» — так говорил о пом архиепископ слассонский Арсений, который враждебно относился ко всякому народному движению[17].