Еще бы немного и они догадались, тогда не произошло тех трагических событий, каковые с ними приключились. Но кукушка на настенных часах прокуковала семь раз, и разговор пошел в другом русле.
— Мне пора! — объявил юноша.
— Уже уходишь? — разочарованно спросила Наталка.
— Да не могу я больше! И так уже задержался. У меня же сегодня дебют! — с гордостью добавил он.
— Правда! — обрадовалась за любимого девушка. — Как жаль, что я не смогу его увидеть.
— Натусик! — торопливо заговорил Николай. — Умоляю, уходим вместе! Сейчас! Паспорт у тебя есть, здесь ничего не держит. Бери Меч, и бежим подальше от Братства, от родителей, от загадок. Будем при цирке жить, с Джембасом я договорюсь. А знаешь, какие люди там замечательные! Этот арап, никакой не Арап Сахары, а Джон, Иван по-нашему. Он добряк и шутник. Титыч, дрессировщик, с животными разговаривает, всякая зверюга его слушается. Лизетт такая тоненькая и легкая! Она научит тебя жонглировать и ходить по канату. Ты — способная, я знаю. Ты — сможешь! Тем более, что гимнастика у тебя всегда выходила. Бежим!
От такого предложения у девушки закружилась голова. Ах, как это было заманчиво! Она прикрыла на миг глаза: вот по пыльной дорге едет кибитка с бродячими артистами, вот они с Николаем вдвоём на арене, вот она акробатка в трико и Коля её подбрасывает вверх, она взлетает высоко-высоко, паря словно птица, свободная и сильная. Наташа открыла глаза — видение исчезло. Она едва не согласилась, но вовремя одумалась:
— Да не могу я! А родители? А мама? А Тихоныч? Нет!
Николка продолжал настойчиво увещевать:
— А если замуж отдадут? Бежим! Потом будет поздно.
Но всё было тщетно: девушка уже приняла решение.
— Нет! Да и как это они меня женят без моего согласия! — твердо сказала Наталка и добавила уже менее решительным тоном. — Может, завтра?
Вот так всегда: мы мечтаем, планируем. А когда выпадает удобный случай, и остается сделать последний шаг, отчего-то робеем и не решаемся.
В это время снизу раздался голос Тихоныча, который для того, чтобы его услыхали, подошел к лестнице:
— К дому кто-то подъехал, поторапливайтесь!
— Хорошо! — неожиданно сдался Николай в ответ на Наташино «нет». — Но только завтра я приду и заберу тебя.
На сей раз девушка кивнула и добавила:
— Давай, надо поторапливаться.
— Быстрей! Быстрей! — торопил и Тихоныч, когда они спускались по лестнице. — Они уже слезли с коляски и сейчас разговаривают. Вот-вот войдут.
— Береги ее Тихоныч! — на ходу крикнул юноша. — Продержитесь хотя бы до завтра.
— Все будет сделано, барин! — пообещал Тихоныч, неожиданно «возвысив» его.
Второпях коротко поцеловались. Наталка, чтобы ее любимый невзначай не столкнулся с родителями, направила его к входу, ведущему во двор. Открыв дверь, Николай повернулся, улыбнулся и помахал на прощание. Его голова полыхнула огненно-красным на фоне заходящего солнца. Таким он ей и запомнился: ясноглазый, светлый, с солнечным нимбом над головой. У Наталки сжалось сердце от тоски, а на душулегло нехорошее предчувствие.
Глава 20. Кровавое сватовство. 31 июля 1914 года
«Клинок с чеканной рукоятью
Тяжел на поясе твоем,
И сапоги покрыты пылью, -
Ты утомлен, войди в мой дом.
- — — - —
Он угощеньем сыт по горло.
Кровь заструилась, клокоча.
Умри! Кто к нам с мечом приходит,
Тот погибает от меча».
«Пора отчалить кораблю.
На много дней, на много лет
Умчится та, кого люблю,
И за кормою ляжет след.».
— Принимай гостей, доченька! Праздновать будем! — весело горланил Александр Олегович, вваливаясь в гостиную, хотя сам едва стоял на ногах.
— Поздравляю, накушались уже водочки-то! — мрачно ответила Наталка, все еще бывшая под впечатлением от разлуки с любимым.
Уходить в спальню и притворяться спящей не имело смысла — в доме горел яркий свет. Следом за главой семейства в дом втянулась немаленькая компания. Госпожа Воинова шла под руку с бароном. («Почти не таятся, сволочи!» — подумала девушка с отвращением) За ними важно ступал чопорный и самый трезвый из всех князь Кронберг во фраке и цилиндре. («Словно на светский раут собрался!») После него двое прилично одетых мужчин, хмурясь, внесли в дом тело священнослужителя. Батюшка, как видно, изрядно перебрал, да так, что на ногах не стоял. («Собутыльники!») Но это оказалось не все. Последним шел носильщик, в руках которого был целый ворох дамского и мужского платья, коробки с шляпками и обувью. («Пожалуй, кредит получили и сразу тратить принялись» — с оттенком осуждения предположила Наталка.)
Когда шумная компания расселась в зале, Воинов-отец потребовал голосом пьяного купчика:
— Тихоныч! Шампанского! Я речь говорить буду.
Тихоныч подошел к буфету, достал из него высокие бокалы, принял от фон Штоца привезенную с собой корзину с бутылками и ловко, не пролив не единой капли, откупорил одну из них. Пока он разливал и подносил игристый напиток, Наталка соображала, что могло бы означать это продолжение гульбы. Девушка тоже получила бокал, и шипящее вино ударило ей в нос крохотными брызгами.
Наконец, шампанское было разлито и Воинов-отец поднялся и, превозмогая слабость в ногах, притупил к речи. Слова застревали в горле, и ему требовалось немало усилий, чтобы выудить их оттуда, тяжелый язык заплетался и никак не хотел слушаться, речь сопровождалась многочисленными паузами, заиканиями и, неуместной в столь изысканном обществе, отрыжкой:
— Д-дочь моя! Т-ты э…, м… вступила в тот возраст, когда мы, т-твои р-р-родители, должны э… подумать о твоем будущем. Учитывая наши скромные ма-ма-материальные возможности, мы не мо-мо-могли надеяться подобрать т-т-тебе э… п-подходящую партию. По-поэтому т-ты должна радоваться, что э… за тебя посватался такой бла-бла-благородный господин как э… к-к-князь К-кронберг. М-мы с твоей ма-матерью дали э… свое благословение на этот б-брак. П-по нас-с-с-тоянию к-князя бракосочетание состояться н-н-немедленно по э… православному обряду в д-домовой церкви семьи Во-во-воиновых. Отец Ев-евл-лампий, — Александр Олегович дрожащей рукой показал на сладко дремавшего попика, — Э… любезно согласился обвенчать ва-вас. Ик!
— А почему такая спешка, позволь тебя спросить, папа? — девушка старалась казаться ироничной, хотя у самой кошки на душе скребли.
Предупрежденная Николаем, она все-таки до конца не верила, чтобы так откровенно и цинично… Эх, родители! То, что Воинов-отец поет под чужую дудку, стало ясно хотя бы после того как простейший вопрос поставил его в тупик. Он сбился, не зная, что ответить, и устремил беспомощный взгляд на князя. Тому, хоть он и планировал оставаться в тени до самой церемонии, пришлось вмешаться и прийти на выручку этому недотепе:
— Отъезд! — коротко бросил он.
— Ах, д-да! — вспомнил родитель. — Вы ведь зав-в-втра уезжаете в свад-д-дебное путешествие по Ев-европе, и-и-и би-билеты уже куплены.
— А почему не сейчас немедля? — ехидно поинтересовалась Настала, внутри у неё все клокотало от негодования.
Для затуманенного винными парами мозга родителя это оказалось непосильной задачей, поэтому Александр Олегович просто взял и заорал:
— Да, потому что это наша родительская воля и желание твоего жениха.
Наталку отцовский ор не в шутку завел:
— Для брака желания одного жениха мало! А меня кто спросил? Так вот вам мой ответ: свадьбе не бывать!
Воинов-отец от неожиданного отпора дочери аж несколько протрезвел. Он как рыба несколько раз глотнул воздух, не зная, что ответить гордячке, пока, наконец, не посмотрел на Воинову-мать, до этого тихо сидевшую, сжавшись в комочек:
— Смотри, мать, что дочка наша вытворяет! Супротив воли родительской пойти пожелала. Мало того, что ограбила нас, так еще и опозорить хочет.
Вздохнув и перекрестившись, Екатерина Михайловна приступила к увещеванию Наталки по-хорошему:
— Дочь, ты не права в своем упрямстве, ибо упрямство есть грех. Ведь упрямство суть гордыня, а знамо, что послушание — от Бога, а гордыня — от диавола. Сказано в Писании «послушание есть величайшая из добродетелей, есть дверь любви и предводительница всех добродетелей. Послушание есть, как достоверно известно, первое в числе вводных добродетелей добро, ибо оно отсекает кичение, и порождает в нас смиренномудрие». Господь наш, Отцы Церкви нашей завещали нам слушаться своих родителей, ибо сказано «Господь возвысил отца над детьми и утвердил суд матери над сыновьями. Почитающий отца очистится от грехов, и уважающий мать свою — как приобретающий сокровища. Почитающий отца будет иметь радость от детей своих, и в день молитвы своей будет услышан. Уважающий отца будет долгоденствовать, и послушный Господу успокоит мать свою. Боящийся Господа почтит отца и, как владыкам, послужит родившим его. Делом и словом почитай отца своего и мать, чтобы пришло на тебя благословение от них, ибо благословение отца утверждает домы детей, а клятва матери разрушает до основания». Дочь моя, мы составили тебе партию, которая делает честь нашей семье. Для твоего счастия и радости. А теперь поцелуй и поблагодари родителей своих.