Автор делает акцент на позиции крестьян в Гражданской войне, их поведении в условиях вооруженного противоборства двух политических лагерей. В книге мы попытались предоставить голос самим крестьянам, широко используя выявленную в архивах документацию повстанческих отрядов, организаций и т. д.
Проблема рассматривается в контексте общероссийского крестьянского движения и основных событий Гражданской войны.
РАЗДЕЛ I.
ИСТОРИОГРАФИЯ. ИСТОЧНИКИ. МЕТОДОЛОГИЯ
Глава 1.
ИСТОРИОГРАФИЯ
Проблема участия крестьян России в Гражданской войне имеет богатую историографическую традицию{5}. Говоря о степени ее изученности, следует особо указать, что приоритеты исследователей всегда зависели и, на наш взгляд, зависят и сейчас в первую очередь от общественно-политической ситуации в стране, а затем уже от всего остального (состояния источниковой базы, позволяющей решать поставленные задачи, и т. д.).
В развитии историографии проблемы можно выделить несколько этапов: 1920-е гг., 1930–1950-е, 1960–1980-е, 1990-е — начало 2000-х гг. Каждый из них отличается от остальных количеством и качеством опубликованных работ.
Первым этапом в изучении истории крестьянского движения в России в годы Гражданской войны, в том числе в Поволжье, стали 1920-е гг. Авторами работ, затрагивающих проблему антибольшевистских крестьянских восстаний и целиком посвященных им, становятся как непосредственные участники событий, так и профессиональные исследователи. Прежде всего по этому вопросу высказываются представители «победившей стороны»: участники подавления крестьянских восстаний и их очевидцы — военачальники Красной Армии, руководители ВЧК, советских и партийных органов и т. д. Все они находились под влиянием ленинского понимания крестьянского движения в Советской России в рассматриваемый период и в большинстве своем воспроизводили ленинские оценки.
Как известно, В.И. Ленин отрицал массовый характер крестьянских выступлений на подконтрольной большевикам территории России и называл их кулацкими по составу участников. В частности, он утверждал: «Чтобы в России были крестьянские восстания, которые охватили бы значительное число крестьян, а не кулаков, это неверно. К кулакам присоединяется отдельное село, волость, но крестьянских восстаний, которые охватили бы всех крестьян в России, при советской власти не было. Были кулацкие восстания… Такие восстания неизбежны»{6}. Ленин связывал «кулацкие восстания» с политической деятельностью в деревне левых и правых эсеров{7}. Он же указывал на неизбежность зверств со стороны «мятежных кулаков»: «Кулак бешено ненавидит советскую власть и готов передушить, перерезать сотни тысяч рабочих. Если бы кулакам удалось победить, мы прекрасно знаем, что они беспощадно перебили бы сотни тысяч рабочих»{8}.
Основываясь на ленинских оценках, уже в 1918 г. появляются первые публикации, «по горячим следам» реагирующие на крестьянские выступления на контролируемой советской властью территории, в том числе в Поволжье. Так, к первой годовщине большевистской революции в Саратове выходит книга Б. Соколова с характерным названием — «Обзор кулацких восстаний в Саратовской губернии»{9}. Оценка крестьянского движения как кулацкого по своему характеру становится общепринятой в подобного рода работах. Например, в апреле 1919 г. журнал «Красная Армия», выходивший в Самаре, именно таким образом охарактеризовал одно из крупнейших в регионе крестьянских восстаний за период гражданской войны — «чапанную войну»{10}.
Аналогичная оценка дается и в выступлениях работников продорганов, непосредственно задействованных на продовольственном фронте{11}. В то же время в некоторых из них предпринимается попытка дать взвешенную оценку причин крестьянского недовольства, обусловливая его объективными трудностями, а также политической несознательностью крестьянства. Например, в книге Н. Орлова, изданной Наркомпродом в 1918 г., обосновывалась неизбежность жесткого курса большевиков по отношению к деревне из-за ее неспособности проявить понимание ситуации и добровольно пойти на ущемление собственных интересов{12}.