И вот, обладая достаточной силой воли, этим магическим двигателем человек может приводить свое сознание в соприкосновение с этими вторыми органами, получая, таким образом, по своему желанию ту или иную способность восприятия, как, например, астральное зрение или ясновидение. Так как твоя воля бесконечно слаба, я дам тебе часть своей воли, которая поможет тебе исполнить свое желание увидеть Наташу, не выходя из этой комнаты.
— Ты, конечно, согласен? — окончил он, улыбаясь.
— Как мог ты сомневаться, — отвечал Александр, радостно пожимая руки друга. — Конечно, согласен и чем скорее, тем лучше.
— В таком случае, я приеду снова к тебе вечером, — перебил Николай, вставая, — а теперь я должен ехать и надеюсь застать тебя в более радостном настроении.
«Неужели это возможно, — думал Александр, — неужели сегодня же я увижу Наташу? Какой странный этот Николай… а впрочем, кто знает…» — и, повернувшись, он вышел в другую комнату.
Надписав конверт, она оделась и сама пошла на станцию опустить письмо. И когда отошел почтовый поезд, она долго смотрела ему вослед, печальная и строгая в своем темном гимназическом платье.
«Нет, так нужно, так лучше всего, — думала она, идя домой, — все равно теперь уже поздно…»
Старые березы тихо шептали что-то печальное и успокаивающее. Огромная лужа, еще не просохшая после недавних дождей, сверкала расплавленным золотом среди желтых опавших листьев.
— Ты должен сесть, — сказал Николай, указывая на стул, поставленный у покрытого чистой белой скатертью стола, на котором перед двумя свечами стояла большая хрустальная ваза, до краев наполненная прозрачной водой.
— Ты должен повторять за мной все, что я буду говорить, — продолжал он, когда Александр сел на приготовленное для него место, — а затем старайся сосредоточить всю силу воли на желании увидеть ее. Это все, что от тебя требуется.
Затем Николай достал маленькую плоскую глиняную чашечку, украшенную странными голубоватого цвета буквами, сплетающимися в причудливый узор. Поставив ее по другую сторону вазы против Александра, он всыпал в нее какой-то порошок и зажег его. Длинные тяжелые полосы синеватого дыма заколебались над столом, окутав прозрачным облаком пламя свечей, и комнату наполнил сладкий, волнующе-приятный аромат, словно таинственный запах неведомых сказочных цветов.
Николай остановился за спиной Александра и, положив правую руку на его склоненную голову, долго глядел на него, застыв так с неподвижным, побледневшим лицом.
— Анаэль, — громко позвал он резко и властно.
— Анаэль, — прошептал Александр, еще ниже склоняясь над чашей.
— Во имя Всемогущего, Которым движется все… — и одно за другим гасли в тишине странные слова, словно расплываясь в синеватом ароматном облаке, дрожавшем над чашей.
Прошло несколько минут ожидания…
— Наташа, — вдруг тихо вскрикнул Александр, пристально глядя в прозрачную глубину влаги. Тонкие серые нити, похожие на легкие вечерние облака, быстро скользили по поверхности воды, постепенно исчезая, и за ними ярко и четко выступала так хорошо знакомая маленькая комната с белыми кисейными занавесями и простенькими голубыми обоями.
На столе тихо мерцал ночник, кидая тусклый розоватый свет на ее лицо.
— Милая, — прошептал Александр и ему казалось, что его взгляд нежно охватывает ее, соединяя их вместе, как бы замыкая таинственный круг, полный тихих и радостных грез. И, словно почувствовав его взгляд, она повернула голову и улыбнулась…
Александр забыл все, он только глядел, только ласкал ее этим странным прикосновением глаз. Вот она тихо улыбнулась, он собрал все силы:
— Неужели ты не видишь, как я люблю тебя, — шептал он, — и ты, теперь я знаю, ты тоже должна любить…
И вдруг что-то вспыхнуло в ответ, какая-то горячая, радостная волна пронеслась между ними и он видел, как ее щеки покрылись румянцем и, улыбаясь, счастливая и любящая, она тихо прошептала во сне:
— Милый…
Но вот все исчезло. Николай громко повторял все те же непонятные, полные жуткой тайны слова. Холодная поверхность волы колебалась, отражая пламя свечей, и в комнате тихо таяли длинные синие полосы дыма курения.
Яркое солнце проникало сквозь занавеси, кидая веселые, дрожащие пятна на противоположную стену.