Увидимся в аду. Что ж такого натворил Саймон? В газете можно прочитать о его недавних деяниях, но и этого вполне достаточно. Но что он сделал в прежние годы? И что сделал Уэйд? Я знаю, что он сделал мне… Но какая связь между ним и Саймоном? И как сюда вписывается исчезновение Бейли? И… Алисия? И, наконец, женщина, которую вчера вечером обнаружили в дренажной канаве, и которая погибла так же, как и Алисия. Возможно, Уэйд…?
У Алекс сдавило горло, и она слышала только стук своего сердца в ушах. Успокойся. Сконцентрируйся на тишине. Она медленно перевела дыхание, выдохнула, потом вдохнула. Думай. Убийца Алисии гнил в тюрьме, там ему и место. А Уэйд… о, нет. Он не убийца. Что бы он ни сделал, он не мог совершить убийство. В этом она уверена. Сегодня вечером они встретятся с агентом Вартаняном, и он скажет ей, что ему известно. Но до этого времени ей надо еще кое-что сделать.
Атланта, понедельник, 29 января, 14 часов 15 минут
Когда в кабинет вошел Эд Рэндалл, Дэниел сидел за компьютером.
- Привет, Эд. Что-нибудь удалось узнать?
- Только то, что этот тип очень осторожный. Ни волосинки не нашли. Мы сняли верхний слой грязи на входе канал и отправили в лабораторию. Если он туда спускался с дороги, то что-то да оставил.
- А что с коричневым одеялом?
- Этикетка отсутствует, - сказал Эд. – Попробуем связаться с поставщиком материала. Если повезет, найдем изготовителя. С идентификацией жертвы у нас какие-нибудь подвижки есть?
- Да, но очень маленькие. На руке жертвы Фелисити нашла штамп из Fun-N-Sun.
- Нормально. Тебе парк развлечений, а мне копаться в грязи. Это несправедливо.
Дэниел ухмыльнулся:
- Полагаю, в парк мне идти незачем. Я уже разговаривал с охранниками. Они включили компьютер и показали записи с камер наблюдения.
Эд восторженно присвистнул:
- Что бы мы делали без современной техники. И что?
- Мы обнаружили женщину, которая стояла в очереди в итальянский павильон. Ее последний ужин – паста. И что бы нам совсем уж легко было, на ней была надета футболка с надписью «Die schönste Saite der Cellisten»… У нее на пальцах мозоли, какие бывают у музыкантов. Парк нужен только для того, чтобы по чеку определить, платила она за еду кредиткой или нет. Теперь твой черед щелкнуть нас по носу.
- С удовольствием. Мы тоже нашли кое-что интересное. - Эд водрузил на стол стеклянный сосуд с притертой крышкой. – На коре дерева, растущего метрах в пятидесяти от канавы, мы обнаружили волос и частички кожи.
Дэниел бросил взгляд на заголовок статьи, которую Коркрейн отправил ему утром по факсу.
- Репортер?
- Думаю, да. Если ты поймаешь этого Джима Вульфа, мы сможем прижать его к ногтю.
- Но, как он так умудрился удрать, что мы его не заметили?
- Мои люди вчера находились там почти до двенадцати, затем вернулись утром. Между полуночью и шестью утра там дежурила патрульная машина. Приблизительно в четверти мили мы нашли следы ног. Я думаю, репортер подождал, пока мы все не разъедимся, слез с дерева, а на шоссе его кто-то подобрал.
- Шоссе не перекрывали. Он, должно быть, спрятался на дереве так, чтобы его никто не увидел.
Эд мрачно кивнул:
- Вполне возможно. Этот тип скользкий, как уж. Он разболтал в своей статье все, что у нас есть. Я слышал, ты с ним в одной школе учился.
Тон Эда обвиняющий, будто он, Дэниел, виноват в поведении Джима Вульфа.
- В журнале его фамилия стояла после моей, и сидел он позади меня. В те времена он был вполне нормальным парнем. Но Чейз сказал, что он мог измениться. Думаю, мне лучше съездить, и самому это выяснить. – Он указал на монитор. – Я смотрю на его биографию. Бывший бухгалтер, получил газету в наследство от отца, который умер год назад. Джим новичок в данной области. Возможно, нам удастся развязать ему язык.
- У тебя есть флейта?
- Зачем?
- Разве у заклинателей змей их нет?
У Дэниеля вытянулось лицо.
- Я змей люблю так же мало, как и репортеров.
Эд широко ухмыльнулся:
- Ну, тогда тебе предстоит веселенький денек.
Даттон, понедельник, 29 января, 14 часов 15 минут
- Цена - тысяча в месяц, - озвучила Делия Андерсон. У маклерши глаза горели так, что могли прожечь бумагу. Прическа, несоответствующая сорока пятилетней даме, напоминала взрыв на макаронной фабрике. – Оплата первой и последней аренды при заключении договора.
Алекс оглядела бунгало. Уютно, три комнаты, полностью оборудованная кухня… и один квартал до парка, где может играть Хоуп. Если она откажется от своих карандашей.
- Мебель включена в стоимость?
Делия кивнула:
- Даже домашняя фисгармония. - Это устаревшая модель, сейчас в оркестрах все инструменты заменены на электронные. – Можете утром заселяться.
- Сегодня вечером. – Алекс посмотрела в орлиные глазки маклерши. – Я должна въехать сегодня вечером.
Делия весело улыбнулась:
- Думаю, это возможно.
- Здесь есть сигнализация?
- Полагаю, нет. – На лице дамы появилось озабоченное выражение. – Нет, сигнализации нет.
Алекс наморщила лоб. Предположения, которые утром высказал агент Вартанян, не шли у нее из головы. Она не фанат огнестрельного оружия, но страх – веская причина им обзавестись. Она попробовала купить пистолет в спортивном отделе торгового центра, где покупала Хоуп игрушки, но продавец сказал ей, что по законам штата Джорджия продажа оружия разрешена только его жителям. В качестве доказательства своего проживания в штате, можно предъявить водительское удостоверение. Его же она предъявила для подписания договора аренды. Итак, дела практически улажены.
Тем не менее, она спросила:
- Раз в доме нет сигнализации, я могу взять собаку? – Она многозначительно подняла бровь. – Сигнализация стоит арендатору денег. За собаку я могу дать залог.
Делия закусила губу:
- Может быть, но только маленькую. Я поинтересуюсь у хозяев.
Алекс скривилась.
- Спросите, пожалуйста. Если они разрешат собаку, я тут же подпишу договор.
Делия вытащил из сумки телефон. Спустя пару минут она радостно заулыбалась:
- Дорогая, все в порядке.
Даттон, понедельник, 29 января, 16 часов 15 минут
Когда Дэниел шел по центральной улице Даттона, он чувствовал себя Клинтом Иствудом. Где бы он ни проходил, везде слышался шепот за его спиной, на него смотрели сотни глаз. Не хватало только пончо и соответствующей музыки. Когда он приезжал сюда неделю назад, то общался с одним лишь гробовщиком на кладбище и в доме его родителей. За исключением момента погребения, он не показывался на людях.
Сейчас все наоборот. Дэниел шел по улице и ловил на себе взгляды. Он знал многих из людей, которые таращились на него. Большинство из них уже в возрасте, да и видел он их в последний раз уже давным-давно. Одиннадцать лет назад он порвал со своим отцом из-за фотографий и навсегда покинул Даттон. Спустя семь лет он закончил академию, и за эти годы превратился в совершенно другого человека. Центральная улица Даттона совсем не изменилась. Кондитерская, цветочный магазин, мужская парикмахерская, перед ней на скамейке сидели три старика. Сколько Дэниел себя помнил, на этой скамейке всегда сидели старики. Если один из них покидал мир иной, его место тут же занимал другой старик. Дэниел часто задавался вопросом, не существует ли список очередников на эту скамейку. Но что один из сидящих встал, его очень удивило. Он даже не помнил, что такое когда- либо случалось. Мужчина опирался на палку и разглядывал Дэниеля.
- Дэниел Вартанян.
Дэниел мгновенно узнал голос. Ему захотелось рассмеяться, но не позволило воспитание. Интересно, старый учитель английского до сих пор имел на него влияние.
- Мистер Гранд.
Кустистые усы старика зашевелились, на губах появилась улыбка.
- Ты еще помнишь.
Дэниел посмотрел ему в глаза:
- Смерть, не гордись, что жалкие глупцы тебя неодолимой величают . – Странно, но позабытая цитата из школьной программы оказалась первым, что пришло ему на ум. Затем он вспомнил о женщине из дренажной канавы и о том, что она до сих пор не опознана.
Усы снова задергались, и Гранд признательно склонил голову.
- Джон Донн – твой любимый поэт, если я правильно помню.
- Сегодня уже нет. Возможно, я слишком много видел смертей.
- И это тоже, Дэниел. Мы все очень сожалеем о твоих родителях.
- Спасибо. Для нас все это тяжелые времена.
- Я был на похоронах. Сюзанна выглядела очень бледной.
Дэниел с трудом проглотил комок в горле. Бледная, это еще мягко сказано. Слишком вескими оказались причины.
- Она справилась.