- Алекс, просыпайся!
Под настойчивый шепот Мередит Алекс отворила дверь спальни.
- Можешь не шептать. Мы обе уже проснулись. – Она указала на Хоуп, которая сидела за столиком. Ее ноги не касались пола, нижняя губа сосредоточенно прикушена. – Она опять рисует. – Алекс вздохнула. – Красным карандашом. Но мне удалось заставить ее съесть немного кукурузных хлопьев.
Мередит остановилась в дверях. На ней костюм для бега, в руках утренняя газета.
- Доброе утро, Хоуп. Алекс, можно тебя на минутку?
- Конечно. Хоуп, я буду рядом в гостиной. – Но Хоуп ничего не ответила. Алекс проследовала за Мередит в соседнюю комнату. – Когда я проснулась, она уже сидела за столом. Я без понятия, как давно она рисует. Она не издала ни звука.
Мередит не обратила на ее слова никакого внимания. Вместо ответа она протянула газету.
- Вообще-то, лучше тебе этого не видеть.
Алекс бросила взгляд на заголовок, и у нее подкосились ноги. Она рухнула на диван. Звуки вокруг исчезли, и она слышала только, пульсирующую в ушах, кровь. Аркадия. В канаве найдена убитая женщина.
- Ох, Мер. О, нет.
Мередит опустилась перед ней на корточки и заглянула в лицо.
- Может, это и не Бейли.
Алекс покачала головой:
- По времени подходит. Ее нашли вчера, и она два дня уже, как мертва. – Она заставила себя отдышаться и прочитать окончание статьи. Пожалуйста. Пусть это будет не Бейли. Брюнетка или рыжая, но только не Бейли. На следующем абзаце ее сердце бешено заколотилось. Алекс подняла взгляд, и ее охватила паника. – Мередит! Эта женщина была завернута в коричневое одеяло.
Мередит потянулась за газетой:
- Я прочла только заголовок и начало статьи. – Она читала, и ее губы беззвучно двигались. Потом ее лицо побледнел, на скулах отчетливо проступили веснушки, и она подняла глаза. – Ее лицо.
Алекс, как в тумане, кивнула и тонким голосом произнесла:
- Да. Ее лицо разбито до неузнаваемости. Так же, как…
Как у Алисии.
- Боже мой. Она… - Мередит сглотнула и бросила взгляд на спальню, в которой сосредоточенная Хоуп возилась со своей раскраской. – Алекс.
Ее изнасиловали. Как и Алисию
- Я знаю. – Алек неуверенно поднялась, ноги ее почти не держали. – Я сказала полицейским Даттона, что, наверное, произошло что-то ужасное. Но они не хотели меня слушать. – Она расправила плечи. – Ты можешь остаться с Хоуп?
- Да. Что ты задумала?
Алекс взяла газету:
- В статье говорится, что расследование поручено специальному агенту ГБР Вартаняну. Офис ГБР в Атланте, поэтому я еду туда. – Ее глаза сузились. – И, клянусь Богом, этому Вартаняну не удастся меня проигнорировать.
Понедельник, 29 января, 7 часов 50 минут
Он ждал звонка с той самой минуты, как прочитал статью. Тем не менее, когда зазвонил телефон, его охватила злость. Злость… и страх. Трясущейся рукой он потянулся к трубке. Успокойся. Сохраняй хладнокровие.
- Да?
- Ты уже видел? – Голос на другом конце провода дрожал, как и его руки, но нельзя демонстрировать другим свой страх. Лишь малейший намек на слабость, и остальные сломаются, все рассыплется, как карточный домик.
- У меня газета перед носом. – Заголовок поверг его в шок, а текст статьи вызвал тошноту. - Нас это не касается. Не раскрывай рот, скоро все забудется.
- Но если кто-то задаст вопрос…
- Нам сказать нечего, как и тогда. Это просто подражатель. Делай вид, что ничего не произошло, и все будет в порядке.
- Но… но это плохая идея. Я не могу делать вид, будто ничего не произошло.
- Можешь и будешь. А теперь заканчивай ныть и отправляйся на работу. И не звони мне больше.
Он положил трубку и перечитал статью. Его не покидала злость, и разъедал страх. Как же он мог так сглупить. Ты тогда был еще совсем ребенком. Дети совершают ошибки. Он взял в руки фотографию со стола и вгляделся в улыбающиеся лица жены и детей. Сейчас он взрослый. И ему есть, что терять.
Если кто-то из них расколется, если кто-то что-то скажет… Он выскочил из-за стола, побежал в ванную и его вырвало.
Потом он распрямился и взял себя в руки. Он переживет этот день.
Атланта, понедельник, 29 января, 7 часов 55 минут
- Эй. Вы выглядите так, будто вам необходимо что-нибудь выпить.
Дэниел почувствовал аромат кофе и поднял глаза. Чейз Уортон пристроился на краешке стола.
- Спасибо. Я целый час копаюсь в карточках пропавших без вести, и выпил уже две чашки. – Он сделал глоток и скривился, когда горькое пойло потекло по пищеводу. – Спасибо, - еще раз поблагодарил Дэниел, но не слишком искренне. Его шеф издал тихий смешок.
- Извини. Я заварил свежий, а это остаток из термоса. – Чейз глянул на стопку распечаток. – Пока без успехов?
- Да. Ее отпечатков в базе нет. Она погибла два дня назад, а исчезла, возможно, еще раньше. Я взял карточки за два месяца, но в них нет никого, кто бы подошел под описание.
- Может, она вообще не местная, Дэниел.
- Да, я знаю. Ли запрашивает полицейские участки в радиусе пятидесяти миль. – Но пока его помощница тоже ничего не обнаружила. – Я надеюсь, что она на самом деле исчезла всего два дня назад, и из-за выходных ее еще нет в списке пропавших без вести. Может, сегодня кто-нибудь позвонит, когда она не придет на работу.
- Будем надеяться. Может быть, что-нибудь сегодня и выяснится.
- Собираемся в шесть вечера. До этого времени доктор Берг успеет провести вскрытие. Криминалисты уже закончили осматривать место преступления. – Дэниел глубоко вздохнул. – У нас другая проблема. – Под стопкой карточек лежали три страницы факса, который пришел сегодня утром. Он вытащил их.
Лицо Чейза помрачнело.
- Черти что. Кто сделал эту фотографию? И что это за газета?
- Тип, который сделал фотографию, является также и автором статьи. Это Джим Вульф, он владелец «Dutton Review». А это сегодняшний заголовок.
Чейз удивленно поднял глаза:
- Даттон? А я думал, что жертву нашли в Аркадии.
- Все правильно. Вы сядьте. Мне лучше пояснить.
Чейз сел:
- Ладно. Что здесь происходит, Дэниел? Кто прислал вам факс?
- Шериф Аркадии. Он сегодня перед работой зашел выпить кофе и увидел газету. Позвонил мне в шесть утра и рассказал, а затем выслал страницы по факсу. Если судить по углу обзора, этот Джим Вульф сидел на дереве и наблюдал за нами. – Дэниел посмотрел на зернистую фотографию, и его снова обуял гнев. – Естественно, Вульф выложил все детали, о которых я предпочел бы умолчать, сломанные кости, коричневое одеяло. Он даже не стал дожидаться, пока застегнут мешок с трупом. К счастью, Малкольм его наполовину загородил. – На изображении оказались видны только ноги жертвы.
Чейз мрачно кивнул.
- А как, черт возьми, он умудрился пробраться за наше оцепление?
- По-моему, никак. Он в жизни бы не смог забраться на это дерево, мы бы его заметили.
- Значит, он оказался там до нашего прихода.
Дэниел кивнул:
- А это, в свою очередь, означает, что он получил от кого-то наводку. Это очень плохо, что он пришел на место преступления, до того, как появились мы.
- Кто сообщил о трупе? Я имею в виду, первым?
- Велосипедист. Участник гонки. Он сказал, что не останавливался для звонка в полицию. Я уже запросил судебное разрешение на детализацию его звонков.
- Стервятник, - пробормотал Чейз. - Позвоните этому Вулфу. Я хочу знать, от кого он получил информацию.
- Я уже четыре раза звонил ему сегодня утром, но трубку он не брал. Я съезжу в Даттон и допрошу его, но держу пари, что он ничего не скажет. Будет ссылаться на защиту источников информации.
- Возможно. Проклятье. – Чейз посмотрел на факс с таким отвращением, будто перед ним лежало дохлое насекомое. – В конце концов, Вульф и сам мог ее там оставить.
- Мог, конечно, только я в этом сомневаюсь. Мы с Джимом вместе ходили в школу, и я знаю его семью. Он и его братья всегда были тихими, вежливыми ребятами.
Чейз фыркнул:
- А мы, несомненно, можем утверждать, что он изменился.
Дэниел вздохнул. Разве Чейз не прав? Казалось, в Даттоне существует что-то, что пробуждало в людях самые низменные инстинкты.
- Можем.
Чейз поднял руку:
- Минутку. Я до сих пор не понял, почему в газетном заголовке указан Даттон. Преступление ведь произошло в Аркадии, причем тут этот тип со своей газетой?
- Вчерашняя жертва была найдена в придорожной канаве. Завернутая в коричневое одеяло. Аналогичное преступление произошло тринадцать лет назад в Даттоне. - Дэниел показал ему статью об убийстве Алисии Тремейн. - Ее убийца отбывает пожизненное в штате Мейкон.
Чейз скривился.
- Господи, ненавижу подражателей.