Не задумываясь больше об этом, я разворачиваюсь, пока не оказываюсь лицом к нему, полностью игнорируя его приказы. Он возвышается надо мной, даже с учетом дополнительных сантиметров моих каблуков, заставляя меня чувствовать себя такой беспомощной в его присутствии. Такой слабой и беззащитной.
Это волнующе, но в то же время так горячо, что у меня слюнки текут. Я умираю от желания узнать, каково это — быть его.
— Я хочу тебя, — признаю я, умоляя его глазами действовать в соответствии с этим. — Прямо сейчас.
Призрак наклоняется ко мне, прижимая меня спиной к стене.
— Такая нетерпеливая, — говорит он, пока я нетерпеливо жду, когда он наконец снимет маску. Он набрасывает пояс своего костюма на плечи и снимает чёрные кожаные перчатки.
И эти руки.
Они огромные, крупные и с прожилками. Удивительно, какая у него широкая ладонь и какие длинные пальцы. Он не мальчик. Он мужчина во всех смыслах этого слова.
Бог.
Может быть, дьявол.
Моё воображение блуждает…
Он бросает перчатки на пол и берет пояс, держа его передо мной на уровне глаз.
— Закрой глаза, — приказывает он.
Я повинуюсь, чувствуя, как мягкая ткань ложится на мои веки, отсекая тусклый свет.
Он просовывает руку между моих бедер, массируя мой клитор через тонкую ткань, заставляя меня извиваться.
— Такая хорошая девочка.
Глава 3
Тихий треск моих колготок в сетку, разрываемых в промежности, заставляет меня нервничать. Я даже представить себе не могу, как сексуально он, должно быть, выглядит, стоя передо мной на коленях. Мои ноги начинают дрожать, и я мысленно аплодирую себе за то, что решила не надевать сегодня никаких трусиков.
Холодный воздух пробирает меня до костей, когда касается влажной внутренней поверхности бёдер, когда Призрак раздвигает мои ноги шире, обнажая меня.
— Пожалуйста, — хнычу я, прикусывая нижнюю губу зубами.
— Вот так, — выдавливает он. — Чёрт возьми, умоляй.
Моё сердце колотится в грудной клетке.
— Пожалуйста, — молю я, отчаянно желая снять всё это накопившееся сексуальное напряжение.
Его теплое дыхание касается моего клитора, каждое нервное окончание на взводе.
— Да, — стонет он, просовывая пальцы между моей чувствительной плотью.
— Такая ненасытная маленькая шлюшка, правда?
Моё тело сотрясается, и я беспомощно прижимаюсь к стене, протягивая к нему руки. Зарывшись пальцами в его густые, пышные волосы, я шире раздвигаю ноги.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — хнычу я.
Он хнычет в ответ, поддразнивая меня.
— Пожалуйста, молю тебя.
— Чёрт, — резко стонет он, потирая мой клитор медленными, мучительными кругами, в то время как я стону от удовлетворения. — Ты такая чертовски мокрая.
Он погружает в меня кончик пальца, едва заметно, и предвкушение становится невыносимо мучительным. Толкаясь глубже, мои внутренние стенки сжимаются вокруг него, и мой живот напрягается. Без предупреждения он ускоряет темп, просовывая в меня палец снова и снова, прежде чем добавить еще один.
Сжимая пальцы во всех нужных местах, он замедляется, поглаживая мои стенки.
— Такая тугая, маленькая киска, — говорит он.
— Призрак, — нетерпеливо стону я, и это делает своё дело.
Не теряя ни секунды, он поднимает меня на руки и опускает на кровать. Крепко схватив меня за лодыжки, он подтягивает меня к краю, снова раздвигая мои ноги. Он дразняще прижимается губами к чувствительной коже внутренней стороны моего бедра.
И, наконец, он берет меня в рот. Он проводит языком по моему клитору, слегка двигаясь в идеальном ритме, затем вверх и вниз по влажной щели моего лона.
О чёрт, он знает, что делает.
Никто никогда не заставлял меня чувствовать себя так хорошо.
Он проводит руками по моей груди, и я хватаю его за запястья, удерживая их на месте. Слегка стянув с меня топ, он ущипнул мои соски, покручивая их между пальцами. Кажется, это только доставляет мне больше удовольствия, когда он просовывает свой язык внутрь моей сердцевины.
— О Боже мой, — стону я, извиваясь у его лица. — Да.
Он проводит руками по моей груди, грудной клетке и бёдрам, лаская каждую часть моего тела, скользя ими все ниже и ниже к моему самому чувствительному месту. Раздвигая мои ноги ещё шире одной рукой, другой он засовывает в меня два пальца.
Толчок за толчком, он продолжает эту прекрасную атаку посасывания, покусывания, дегустации. Наслаждается мной, как будто он буквально умирает с голоду.