Всё больше воспоминаний проносится передо мной.
Плач, пока я не засну, ночь за ночью.
Мои запястья. Лезвия для бритья. Кровь.
Вероника и её друзья, как парни, так и девушки, постоянно говорили мне, что мой отец покончил с собой из-за того, что я родилась. Рассказывали всем, что ему было так противно, что я его дочь, что он покончил с собой из-за меня.
— Я не видела тебя несколько лет, — неловко говорит она, выдавив фальшивую улыбку.
— Да, — бездумно выпаливаю я, дрожа.
Призрак обнимает меня за плечи, прижимая к своей твердой груди, и я расслабляюсь в его объятиях.
— О, ты с кем-то, — указывает Вероника с ужасом в голосе, что меня заводит.
— Она с нами, — уточняет Джейсон, заправляя прядь моих волос за ухо.
Майкл делает шаг вперёд, сохраняя молчание, но давая о себе знать.
Её лицо вытягивается при осознании этого.
И внезапно я никогда не чувствовала себя более уверенно. После этих последних нескольких лет, когда я начала всё сначала и научилась быть счастливый с той жизнью, которая мне была дана, я помню обещание, которое дала себе.
Больше не позволять никому из этих мудаков влиять на меня.
— Ты взяла последний, — замечаю я, разглядывая её порцию желе. — Облом. Синяя малина — моя любимая.
— Это отстой, — небрежно замечает она, её челюсть сжимается.
— Отдай это ей, — приказывает Майкл, и я поражена.
Она хмурится.
— Что?
— Он сказал, отдать это мне, — повторяю я его слова, делая шаг вперед, пока не оказываюсь всего в нескольких дюймах от неё.
— Но знаешь что, — говорю я, немного поколебавшись, прежде чем взять вишневый шприц из ведёрка. — Я думаю, что у меня всё хорошо. На самом деле, я действительно хорошо. Никогда не было лучше.
Обхватывая губами кончик шприца, я впрыскиваю желе в рот, наслаждаясь вкусом алкоголя, который обжигает горло.
— Хотела бы я сказать, что была рада тебя видеть, Вероника, — говорю я, бросая пустой шприц в ближайшее мусорное ведро. — Но это не так.
Её рот широко открывается.
Быстро развернувшись на каблуках, я направляюсь к ближайшей ванной, пока не слышу, как она что-то кричит у меня за плечом.
— Я изменилась, Квинн! — говорит она, почти пытаясь убедить саму себя.
— Я надеюсь, что это так, — эмоционально кричу я в ответ, желая этого это от всего сердца.
Толкая дверь ванной и спотыкаясь внутри, я крепко хватаюсь за край раковины, чтобы удержаться на ногах. Моя грудь сжимается, сердце учащается, и ни с того ни с сего я чувствую слабость. Не очередная паническая атака. Не сегодня.
Маленькая комната начинает вращаться кругами вокруг меня, и я испытываю чувство отрешенности от окружающего мира.
К чёрту тебя, парализующая тревога.
— Ты в порядке? — Призрак заговаривает, заставая меня врасплох.
— Дверь, — выпаливаю я, задыхаясь. — Пожалуйста, закрой дверь.
Он закрывает.
Я делаю медленный, глубокий вдох и закрываю глаза, смущение захлестывает меня. Я не могу поверить, что он видит меня такой, во время приступа тревоги, и на самом низком уровне.
— Что она с тобой сделала? — спрашивает Призрак, в его голосе почти не слышно звуков.
— Ничего, — шепчу я, крепко вцепившись в край раковины.
— Квинн…
— Ничего, — строго повторяю я, делая маленький, прерывистый вдох. — Это ничего не значило.
— Хорошо, — говорит он, дверь со скрипом открывается. — Я дам тебе пространство.
— Нет, — выдыхаю я, глядя в зеркало и фиксируя свой взгляд на нем, совершенно не обращая внимания на жуткую маску Призрачного лица в отражении. — Мне не нужно пространство.
Он закрывает дверь, его рука задерживается на дверной ручке. Через мгновение он осторожно приближается ко мне.
— Чего ты хочешь? — спрашивает он, испытывая меня, прижимая своё твёрдое тело к моему заду. — Ты хочешь поговорить?
Качая головой, я тихо отвечаю:
— Нет.
— Тогда что? — хрипло спрашивает он. — Используй свои слова, малышка Квинн.
— Отвлечься, — небрежно выдыхаю я, взволнованная. — Я хочу отвлечься.
Дотягиваясь до моей груди он обхватывает рукой в перчатке мое горло, удерживая меня неподвижно.
— Вот так? — выдыхает он, усиливая хватку.
Я слегка киваю.
Наклоняясь, он колеблется возле моего уха. — Твои слова, Квинн, — напоминает он мне.